Лилианна разглядывает меня.
– И почему же ты никогда не говоришь с ним?
– Он не очень дружен с телефонами, – отвечаю я.
Лилианна приседает передо мной на корточки так, что наши глаза оказываются на одном уровне.
– Никогда не слышала, чтобы молодой человек не хотел поговорить со своей любимой, если есть возможность. Похоже, он не стоит твоего времени. – Она встает, упирает руки в бока, осматривает меня и одобрительно кивает. – Ладно, милая, мы закончили.
Знакомый ужас трепыхается у меня в груди, словно птица, взлетая, бьет по воде крыльями. Каждый день на съемках кажется еще одним прослушиванием, даже несмотря на то, что я уже получила роль. Знаю, я должна расслабиться – Райнер прав, – но понятия не имею как.
– Спасибо, – говорю я.
– Пожалуйста. Если тебе когда-нибудь понадобится вразумить этого мальчика, дай мне знать. Я могу достучаться до кого угодно. – Она поднимает бровь. Думаю, я ей верю.
Когда я выхожу наружу, солнце уже сияет вовсю. Я иду на съемочную площадку, повторяя про себя слова, которыми каждый день пытаюсь себя убедить. Они выбрали тебя. Ты сможешь. Здесь твое место.
Спускаюсь на пляж и вижу, как Уайатт щурится на солнце, беседуя с Камденом, нашим кинооператором, об углах съемки. «Сниматься на пляже» – это звучит сексуально, и ты думаешь, что будешь обласкана солнцем и овеяна ветрами, но на самом деле тут полно технических нюансов, и у тебя все чешется. Это постоянная борьба за правильный угол, за нужное количество песка и грязи, за то, чтобы снять хороший дубль до того, как тебя собьет с ног волна или ветер.
Райнер в этом мастер. Честное слово, все стихии подчиняются его прихотям. Я видела однажды, как ливень за секунду сменился палящим солнцем, едва Райнер ступил на пляж. У Ноя в «Запертых» есть власть над природой. С погодой происходят странные вещи, когда он поблизости. У Райнера с его персонажем много общего.
Сегодня мы снимаем сцену, которую Уайатт окрестил «выброшенные на берег». Это та сцена, в которой Август и Ной оказываются на острове, и он исцеляет ее. Я вся покрыта фальшивой кровью и грязью и одета в то, что смело можно назвать тряпьем.
Эта сцена почти в самом начале книги, но мы не снимаем по порядку. Уайатт говорит, что хотел бы снимать по хронологии событий, чтобы наши чувства менялись так же, как чувства персонажей в книге, но у нас сложный съемочный график. Мы делаем то, что от нас требуется.
Райнер болтает с одной из ассистенток, которая сооружает гору из песка. Он пытается помочь ей, но она настаивает на том, чтобы он перестал. Я вижу, как она краснеет, и ее глаза улыбаются. Он не то чтобы флиртует. Просто понимает, какое воздействие на нее оказывает.