Проблему исчезнувшего золота Мотекусомы надо было как-то решать. Все солдаты были разочарованы и возмущены. На всадника приходилось лишь по 80 песо, а на арбалетчиков, аркебузников и щитоносцев по 60 или 50 песо. При этом за личный арбалет, взамен утраченного в бою, надо было заплатить 50 или 60 песо, за аркебузу – 100, а за лошадь – 800 или 900 песо и за меч – 50; хирург и аптекарь за лечение полученных ран заламывали несуразные цены. Конечно, захваченная добыча была ничтожна; и против Кортеса, а также казначея Хулиана Альдерете возникло, как и раньше, подозрение, будто многое и лучшее они утаили для себя. Каждое утро Кортес находил на стенах своего дома в пригородном Койоакане оскорбительные надписи и рисунки, из них Кортес мог узнать много нового о себе. Самое ласковое, что о нем писали, было "пожиратель помидоров"! Вначале завоеватель пытался писать на стене ответы и оправдания, но потом почему-то вдруг он рассвирепел и под страшным наказанием запретил нарушать дисциплину пачканьем стен. В такой напряженной и неясной обстановке, о далеком Веракрусе никто не вспоминал.
В этот же день на побережье, я все же встретился со своим старым знакомым жирным касиком тотонаков из Семпоалы. Все утро я настраивал большое производство пороха, распределял людей, показывал на личном примере, как и что лучше делать. К августовской жаре прибавился еще и жар от горящих костров, так что легкая рубашка буквально липла к телу, а пот, струйками стекая с моего лица, заползая за воротник. Только я закончил с организацией производства и начал обмываться в речушке, плескаясь в воде, радостно фыркая и кряхтя от удовольствия, как прибыл главный туземный союзник. Чтоб тебя. Никакая чума его не берет. Жизней у мясистого и жирного касика Семпоалы больше чем у кошки! Нарваэс захватил его в заложники, и его даже пытались прикончить при нападении Кортеса, касик был тяжело ранен, но выжил. Оспа в прошлом году убила до половины индейцев побережья- опять болезнь прошла мимо нашего касика. Удивительно, болезни европейские, но тех индейцев, которые постоянно общаются с европейцами, они почему-то не трогают, возьмет хотя бы донью Марину и касика Семпоалы, а вот тех индейцев, кто европейцев в глаза не видел, смерть косит словно косой.
Кортеж касика, как всегда, напоминал собой передвижной цирк. Идут человек пятьдесят, толстяка, как обычно, несли в закрытых носилках. Изукрашенные носилки покоились на плечах восьми носильщиков, путь перед носилками несколько тотонаков устилали богато украшенными циновками, забирая их позади и укладывая впереди. О приближении правителя Семпоалы оповещали звуки духовых раковин, выполнявших роль труб. Забегающие вперед индейцы, выказывают касику тотонаков глубокое почтение и покорность – сгибаются в поклоне, падают на колени, ждут пока пронесут носилки и опять бегут вперед кланяться. Считается, что если смотреть в лицо правителю, то это может принести несчастье, простой человек может умереть, если встретится с ним взглядом, так как касик спускается за душами людей "вниз головой, как паук на паутине". Так, нужно повторить про себя имя касика, чтобы в разговоре не обложатся – Тлокенауаке ("Владыка центра"). И главное, нужно больше выпивки, все индейцы это обожают!