Кортес ласково принял все эти подарки, но заявил, что приятнее всего для него будет, если вожди распорядятся, чтобы все местные жители, с женами и детьми в двухдневный срок вернулись на прежние места. Вот тогда он поверит, что они истинно хотят мира. Действительно, все скоро вернулись на свои пепелища. Кстати, это жалкое селение, для местных было крупным по здешним меркам городом под названием Сентла. Теперь Кортес пожелал, чтобы индейцы отстали от своих идолов и человеческих жертв, и, через Агиляра, рассказал им о нашей вере, о едином истинном Боге и преподал им, как стать христианами, испуганные туземцы охотно соглашались со всем. Только ты уезжай поскорей!
Опять был воздвигнут алтарь для Богоматери, а наши плотники, Алонсо Яньес и Альваро Лопес, изготовили еще один высокий красивый крест. Это уже становиться традицией. Узнав из разговоров с касиками, что причиной трижды возобновленных военных действий было науськивание нашего беглого переводчика-индейца, Кортес жестко потребовал его выдачи. Они же ответили, что он пропал и нигде его нельзя сыскать. Но это было не так: бедняга здорово поплатился за свои глупые советы — после неудачной битвы его схватили и принесли в жертву идолам. А нечего было бегать! Алтарь же нам скоро пригодился, так как мы крестили подаренных рабынь. Конечно секс без брака это грех, как говорили нам святые отцы, но одно дело грешить с язычницей, а другое дело с христианкой. Тем более, что тебе ее крещение еще и зачтется.
Так что все 20 подаренных нам женщин были крещены. Это были первые христиане в Мексике, и Кортес разделил их между своими капитанами. Донья Марина, самая красивая, умная и расторопная из всех, досталась другу Кортеса Алонсо Эрнандесу Пуэрто Карреро, двоюродному брату графа де Медельина,(опять все делят среди своих, тот также доводился внуком Марии де Монрой), когда же впоследствии он отбудет в Испанию, то Кортес возьмет ее к себе. Мне же, как Вы понимаете, никто не достался. Вот так всегда, как воевать так первый, а как добычу делить так последний. А ведь этих женщин дали всем нам, чтобы готовить еду, другими словами, печь лепешки из маиса, которые составляли основу местного рациона. К тому же, на мой неискушенный взгляд, Пуэрто Карреро еще тот «красавчик» — излишне уж чернявый — у него даже брови срослись и вечно торчала неряшливая щетина.
Кортес еще оставался здесь пять дней, все это время полируя мозги индейским вождям, пока они уже сами не согласились быть подданными Испании. Я же, тем временем, набрал у здешних индейцев еще немного селитры и хлопка сырца. После чего мы, наконец, отплыли к огромной радости остающихся индейцев. Чувствую, будет у них сегодня великий праздник, нажрутся все вдребезги своего самогона из коры.