В последний день октября мы выехали на место, у Клауса была с собой пара телег загруженных шерстью, и мы удобно разместились на мягких мешках. Листья уже желтели на деревьях, и порою проносился совсем осенний ветер, но этот свежий ветерок быстро стихал, небо оставалось синим, и листья еще не хотели падать.
Наша бричка бодро тряслась по плотине, отделявшей очередной канал от пруда, вдали были заметны идущие солдаты. Здесь глубокий тыл, так что это наверняка фламандцы. Мой новый компаньон Клаус Сколап, на вид просто очередной краснорожий толстый весельчак, но себе на уме, снисходительно пояснил мне:
— Это отряд фламандских пикинеров, командует ими капитан по имени Ван Грусбеке, фрисландец по рождению. Они тоже рыскают по окрестностям и грабят население, которое, как это обычно бывает, страдает от обеих сторон. Куры, цыплята, утки, голуби, телята, свиньи-все идет на пользу этим солдатам.
Понятно, белые приходят — грабят, красные тоже грабят. Куда крестьянину податься? Хорошо хоть я не вложился в свиноферму или птицефабрику! Тем не менее, приключений в дороге у нас не было и к полудню мы прибыли в искомую деревушку Осткамп. Разместился на первое время в доме Клауса, он познакомил меня со своей женой полной, но довольно красивой, очень румяной дамой в атласном платье, с высокой грудью и живыми глазами по имени Элис, но сам Клаус любовно называл ее Мусекин, что по-фламандски значит «мышка».
— Выпейте по кружке пива, съешьте добрый кусок ветчины, отрежьте себе ломтик бараньей ноги, прикончите этот пирог и проглотите этот салат — тут же запричитала хозяйка, быстро накрывая на стол.
Наскоро перекусив, мы пошли смотреть производство: пару складов и пару амбаров, в основном все работают у себя дома: прядут, чешут шерсть, ткут. Единственно, что иногда собираются по несколько человек в одном доме, чтобы работалось веселее. Осмотрел орудия труда, станки, буду думать, что можно тут улучшить, чтобы быстрей отбить свои деньги.
На следующий день, как по заказу, погода стала портится. С моря подул резкий ветер. Солнце, ясное с утра, как радостная юность, потускнело, поседело, стало мрачно, как печальная юность; все затянуло плотным туманом, потом заморосил мелкий дождик. Элис с утра хлопотала на кухне, переворачивая колбасу и расспрашивая как мне спалось на новом месте.
— Превосходно, фрау — отвечал я.
Тут за стол сел Клаус и хозяйка тут же поставила на стол яичницу с жирной ветчиной, жареную колбасу, сыр, большие рюмки и красное лувенское вино, сверкавшее в бутылке. О диетах тут, похоже, никто и не слышал, здесь еда — главная радость в жизни.