— Сера есть. Трибоэлектрический.
— Давай-давай. Что ты хочешь сказать на самом деле?
— Теперь я вижу. Ясным взором. Как у машины. Бьется. Пульс. — Пауза. — Уордсворт.
Если не считать прерывистости речи, это было настолько похоже на Бартон с ее классическим образованием и любовью к поэтам-классикам вроде Спенсера, Гинзберга или Плата, что Марта на секунду растерялась. Бартон имела привычку ужасно надоедать со своей поэзией, однако ее энтузиазм всегда был неподдельным, и теперь Марта отчаянно жалела о всех тех случаях, когда она в ответ на цитаты закатывала глаза и вставляла резкие комментарии. Однако не сейчас. Потом будет достаточно времени погоревать. А в данный момент ей нужно сконцентрироваться на своей непосредственной задаче.
Окружающая местность была тусклой, слегка коричневатых тонов. Несколькими быстрыми нажатиями клавиш на подбородке она отрегулировала интенсивность. Вид перед ее глазами наполнился восковыми оттенками желтого, оранжевого и красного. Марта решила, что такая комбинация нравится ей куда больше.
Но несмотря на всю яркость тонов, зрелище было едва ли не самым печальным во Вселенной. Она была здесь совершенно одна, маленький и слабый человек в суровом, жестоком мире. Бартон погибла. На всем Ио больше не было никого. Кроме себя, рассчитывать не на кого. И некого обвинять, если она не пройдет. Непонятно откуда в ней вдруг возникло чувство эйфории; оно было таким же унылым и холодным, как видневшиеся далеко впереди горы. Марте стало стыдно оттого, что она почувствовала себя счастливой.
Спустя минуту она спросила:
— Знаешь какие-нибудь песни?
Ах, по горам идет медведь. По горам идет медведь. По горам идет медведь. Хочет мир он посмотреть.
— Про. Снись. Про. Снись.
Хочет мир он…
— Про. Снись. Про. Снись. Проснись.
— А? Что?
— Кристалл серы ромбический.
Она находилась посреди поля, покрытого цветами из серы, кристаллическими формированиями размером с руку человека. Поле тянулось до самого горизонта, пока хватало глаз. Словно маковые поля Фландрии… Или как в «Волшебнике страны Оз». За спиной Марты оставалась дорожка сломанных цветов: те, что избежали ее ног, попадали под салазки или просто взрывались, не выдержав губительной жары ее скафандра. Дорожка оказалась совсем не прямой. Марта шла на автопилоте, оступаясь, спотыкаясь о кристаллы и сворачивая в стороны.
Марта вспомнила, какой восторг они с Бартон испытали, впервые увидев кристаллические поля. Они тогда буквально прыгали от возбуждения, луноход наполнился веселым смехом. Джулия обняла Марту за талию, и они сделали круг в ликующем вальсе. Теперь, рассуждали они, наше имя наверняка окажется в книжках по истории. И даже когда они послали на орбиту радиограмму Хольсу и услышали в ответ, что это никак не может оказаться новой формой жизни, что подобные сульфидные формации описаны в любой книге по минералогии… даже это не уменьшило восторг двух женщин. Все-таки это было их первое большое открытие. И они ждали следующих.