Реакцию Йосы в темноте было не разобрать. Гильберт еще пару минут говорил в том же духе, пока в темноте не послышалось хныканье. Мы возвращаемся, приказал Гильберт. Идем обратно и садимся в автобус на Кофу. И Гильберт весьма надеется, что Йоса сможет найти для них там ночлег. Йоса молча отдал ему спортивную сумку и нашел конец путеводной ленты. Он попросил Гильберта не отставать, стал ощупью пробираться назад, сматывая ленту. Через несколько минут Гильберт все-таки отстал. Черная ночь заливала лес, не видно было ничего на шаг вперед, передвигаться по корягам было тяжело, особенно с поклажей. Йоса отстегнул от своей сумки ремень и опоясал себя и Гильберта. Тот ощупал узел у себя на животе. Сможет ли Йоса вообще сладить с петлей на веревке? Или он в состоянии завязать только примитивный узел? Гильберт, повесив спортивную сумку на локоть, помял пальцами узел и пришел к выводу, что Йоса применил узел оби, каким завязывают пояса на дзюдо, и связал их одним ремнем. Почему он не захватил с собой ни карманного фонаря, ни свечки, ни спичек, вообще ничего? Почему? Потому что нам уже известна его склонность к переменчивости и бессмысленным действиям.
Продвигались вперед по сантиметру. Йоса методично сматывал ленту, желтую при свете дня, аккуратно, чтобы она не порвалась. Гильберт опирался на японца, повисал на ремне, так что Йоса тоже мог чувствовать вес сумок. Потом они добрались до места, где перекрещивались несколько путеводных лент.
Их собственная перепуталась с другими, а Йоса так неловко протянул ее через это перекрестье, что теперь они не могли различить, какая из лент их, какая чужая, а желтый цвет в темноте было не видно. Различаются ли эти ленты шириной, толщиной, материалом? Можно ли нащупать желтую ленту как-нибудь? Гильберт до сих пор не воспринимал лес всерьез. Как и путеводная лента, все эти веревки казались ему шуткой. Теперь же, очевидно, им придется ждать рассвета именно в этой части леса, особенно замусоренной.
Ночь в лесу. Сейчас только вечер, вся ночь впереди. Треск, шуршание, беспрестанное движение, как будто лес нервничал и двигался вокруг них. Гильберт на ощупь сгреб листву и мох, устроился на земле, выбросил прочь сучки и палки, положил голову на спортивную сумку и сгреб в охапку свой портфель. Так он будет дожидаться утра. Как устроился Йоса, он не видел. Вероятно, Йоса беззвучно опустился на колени и купался в своем безграничном отчаянии. Ремень между ними ослаб и провис, по-прежнему связывая их. Если Гильберт уснет, юноша не сможет просто так уйти. Впрочем, Йоса и не пытался. Лес вздыхал и стонал, и Йоса придвинулся ближе к Гильберту. Дрожа, он ожидал призраков.