Он съежился под простыней и спрятал лицо в подушку.
Бедняга Кай. Шуалейда отлично понимала, что значит не иметь права решать за себя. Она и сама, едва попробовав на вкус свободу, оказалась пленницей собственного слова. Хоть Люкрес, приезжавший на коронацию Кая, и вел себя почти как нормальный человек, не напоминал об их сделке и даже пытался за ней ухаживать — она прекрасно понимала, что это лишь кратковременная отсрочка. Вскоре ей предстоит брак с сумасшедшим чудовищем, а брат ничего не может с этим сделать, будь он хоть сто раз король. Одно название, что король.
Теперь же он ровным счетом ничего не может поделать с собственной помолвкой. Ристана поймала его в ловушку ничуть не хуже, чем это сделал с Шуалейдой Люкрес. Потому что если Кай начнет артачиться — ему тут же припомнят и выпивку, и наплевательское отношение к государственным делам, и публичное согласие на помолвку, и шис знает что еще, чтобы объявить его недееспособным. Самое главное, что его недееспособность подтвердит полпред Конвента! Он же — менталист, его слово тут решающее.
Чтоб он сдох, Хиссово отродье.
— Так с кем там собирался драться Зако? — подавив приступ неуместной жалости к себе и ненависти к Бастерхази, спросила Шу.
— Не помню. Подумаешь, убьет кого-нибудь. Лучше вылечи мне мигрень, — вернулся к роли капризного дитяти Каетано.
Просьбу Шу проигнорировала, потому что чугун не лечится.
— Ваше величество удивительно добры и заботливы, — сочувственно сказала она. — Вы даже пришлете на могилу Зако цветы.
— Да ничего с ним не станет, — отмахнулся Кай. — Зако — лучший боец столицы, помнишь, как он разделал Мануэля?
О да, еще бы она не помнила. Вот только тогда Кай был совсем другим, чем сейчас. Ее любимым братом, а не капризным безмозглым остолопом, которому плевать на своего побратима.
— Приятного утра вашему величеству. — Шуалейда присела в глубоком реверансе. — Я велю позвать к вам лейб-медика.
Она развернулась, взметнув юбками небольшой вихрь, и выскочила из комнаты. Проглотив слезы, Шу улыбнулась бездарному поэту, что так и не убрался от королевских покоев, и с видом победительницы направилась прочь. Позади открылась дверь: продажный поэт вернулся к королю. Шу крепче сжала зубы и не обернулась.
Ширхаба вам в глотку. Не будет никакой свадьбы с девицей Ландеха! Плевать на законы, на Бастерхази, монастырь и прочую чушь. Она начнет действовать немедленно, и если для спасения Кая придется убивать — пускай. Лучше бы обойтись без жертв, но…
Может быть зря она вчера так категорично отказалась от простого плана Бален.