— Кто он такой? Ты его знаешь? — шепнул Хосе провожающему артистов наверх Гонзалесу.
В ответ трактирщик съежился, дважды сомкнул прямые пальцы, изображая ножницы, и приложил палец к губам.
Ожидая, что вербовщик вот-вот очухается, Стриж прислонил его к стене, а заодно связал руки его же поясом. Найденный тощий кошель Стриж сунул себе в карман. Пригодился и чудом уцелевший на столе кувшин с пивом — Стриж плеснул кислятиной в лицо пленнику, чтобы тот быстрее пришел в себя.
Осторожные шаги на миг отвлекли Стрижа. От замершего на середине лестницы Гонзалеса исходили физически ощутимые волны нездорового любопытства пополам со страхом.
— Бие Гонзалес, вы что-то хотели? — тихо осведомился Стриж.
— Нет-нет, ни в коем случае! — Гонзалес попятился. — Может, вам что-нибудь нужно?
— Не беспокойте меня. И проследите, чтобы никто не беспокоил, — приказал Стриж. — Из дома не выходить!
— Слушаюсь, вашмилсть…
Вздрагивая и утирая лоб, трактирщик убежал наверх.
«Трус, предатель. Бесполезен», — мимолетно подумал Стриж, сгребая со стола горсть соленых орешков и подтягивая табурет поближе к вербовщику.
…феномен частичного вхождения Хисса в своих слуг, называемых Руками Бога, слабо изучен ввиду сложности общения с ткачами. Однако из слов тех ткачей, с которыми пошли на контакт, следует, что погружение в Тень вызывает некую эйфорию, чувство всемогущества и власти, что-то вроде принадлежности высшей силе. Эта эйфория настолько прекрасна и желанна, что ткачи охотно берутся за любые, самые сложные и опасные заказы. Они уверены, что в посмертии Хисс будет благосклонен к ним, и в следующих жизнях снова позволит служить ему.
Постоянное соприкосновение с божественной волей чрезвычайно сильно воздействует на психику ткачей. Большинство из них перестают ценить что-либо, кроме похвалы Хисса и стремятся во что бы то ни стало ощутить эйфорию снова.
Любые морально-нравственные ограничения, случайно оставшиеся в подмастерьях, после первых же исполненных заказов исчезают бесследно. Единственным мерилом правильности для ткача является воля Хисса.
С.ш. Рогнеда Призрачная, «Божественные Ножницы в Мертвой войне»
5 день пыльника. Беральдос, север Валанты
Мигель Хорхе по прозванию Ревун
С трудом продрав будто залепленные тиной глаза, Ревун увидел перед собой давешнего белобрысого актеришку, грызущего орешки и швыряющего скорлупки на пол. Попытался приподняться, и, помянув Хисса, плюхнулся обратно — шакалий сын связал его. Сквозь липкий, гудящий туман в голове всплыло последнее, что он видел — эта же смазливая физиономия с робкой улыбкой и тьмой Ургаша в глазах. Улыбка никуда не делась, только стала наглой и снисходительной, тьма же исчезла бесследно.