„Россиянин“ (великоросс) считается тем же самым, что и „русский“, и в личных картах записывается „русский“»[594].
В украинской инструкции содержались также и разъяснения и по пункту о родном языке: «За родной язык того, кого спрашивают, считается тот, которым он лучше владеет. Если кто обычно говорит не на том языке, которым он лучше владеет — за родной язык считать все же тот, которым он лучше владеет»[595]. По данным переписи 17 декабря 1926 г. в УССР украинцы составляли чуть больше 80 % всего населения, численность русских не достигала 10 % (9,2 %), евреев — 5,4 %, поляков — 1,6 %, немцев — 1,36 %[596], при этом среди украинцев переписчики насчитали 94,1 % тех, кто признал в качестве родного языка украинский, и 5,9 % тех, чей родной язык был другим[597].
На конец 1926 — начало 1927 гг. приходится очередной этап разрешения проблемы «титульная нация — национальные меньшинства». 23 декабря было принято постановление украинского Совнаркома об удовлетворении культурных потребностей населения национальных районов. Республиканские власти констатировали, что состояние культурно-социального строительства среди населения нацрайонов на Украине, несмотря на ряд мер, предпринятых правительством, все же остается неудовлетворительным. В связи с этим окружным исполкомам предлагалось «всеми средствами содействовать развитию самодеятельности населения национальных районов в области удовлетворения культурно-социальных потребностей путем поощрения населения к открытию любых образовательных или медицинских учреждений». Местным властям полагалось предпринять меры по расширению сети школ, повышению квалификации учителей, улучшению медицинского обслуживания (в частности, речь шла о медперсонале, владеющем языком нацменьшинств) и пр., но, главное, «не допускать сокращения предусмотренных на неотложные культурные потребности нацмен ассигнований»[598].
Накануне принятия этого постановления Ю. Ларин вновь обращается к проблеме украинизации. 10 декабря 1926 г. он прислал статью в «Бiльшовик України», сопроводив ее письмом со следующим содержанием: «В „Украинский большевик“. Дорогие товарищи. В середине ноября тов. Сталин говорил со мной о некоторых явлениях в проведении нашей национальной политики и указал направить в „Украинский большевик“ статью об этом для освещения этих явлений там, откуда больше всего идет жалоб. На основании представленных мне редакцией „Правды“ материалов такую статью я составил и при сем прилагаю. Считаю полезным, чтобы, печатая статью, Вы одновременно подвергли ее критике в печати же, если с чем-либо не согласны, и солидаризировались бы с тем, с чем согласны. Впрочем, полагаю, насколько знаю Вашу позицию, принципиальных разногласий у нас не может быть, и речь идет об обращении большего внимания на работу аппарата для ее выправления»