.
Высказывание Максимовича имело тяжелые последствия для судьбы КПЗУ. В том же месяце состоялся расширенный пленум ее ЦК, который подчеркнул, что Максимович высказал только свою точку зрения на целесообразность отъезда Шумского из УССР[649]. Тем не менее большинство западноукраинских коммунистов во главе с О. Васильковым, Р. Турянским, К. Максимовичем заявили об отклонении ЦК КП(б)У от ленинской линии в национальном вопросе, об ослаблении украинизационной политики и усилении великодержавного и националистического уклонов в партии, торможении темпов украинизации, недооценке значения украинизации пролетариата, формализме, кампании против «бывших» (боротьбистов и укапистов), а также таких лучших представителей украинских коммунистов, как Шумский и Гринько[650].
Реакция Харькова последовала незамедлительно. Уже 9–12 апреля был проведен специальный пленум ЦК КПЗУ в Гданьске на конспиративной квартире партии. Присутствовали и представители КПП, из Харькова приехал Н. А. Скрыпник, который сделал доклад о национальной политике КП(б)У и зачитал письма ЦК с обвинениями в адрес Шумского и с осуждением позиции Максимовича и Турянского. Но большинство членов ЦК КПЗУ не хотело соглашаться с тем, что Шумский разошелся с партийной линией. Из 12 членов и кандидатов в члены ЦК лишь двое поддержали проект резолюции об ошибочности выступления Максимовича. В результате была принята резолюция, в которой позиция Максимовича расценивалась как правильная, что никак нельзя расценивать как несогласие с линией ЦК КП(б)У в национальном вопросе. Одновременно пленум заявил о том, что не видит национального уклона у Шумского[651].
§ 2. Новые завоевания украинизации
Сразу после этих событий руководство Советской Украины решило продемонстрировать серьезность намерений в отношении проведения советской украинизации и приняло окончательное решение по вопросу о статусе русских в УССР. К этому моменту украинизация по Кагановичу уже стала приносить плоды. Как показала проверка союзным партийным руководством практики проведения аппаратной коренизации, в 1926 г. среди специалистов центральных органов УССР украинцев насчитывалось 29,6 %, а «в среднем по кадрам» — 32,2 %»[652]. При этом «за злостное нежелание учиться украинскому языку по центральным учреждениям было уволено 263 работника, 3,2 % всех служащих». За 1926 г. процент работников советских учреждений, вполне владеющих украинским языком, увеличился на 12 %, умеющих читать и писать, но плохо говорящих — на 27,3 %[653]. Каганович в своих «Памятных записках» не без основания смог сделать заключение: «Мы преодолевали сопротивление проведению украинизации великодержавных националистических элементов, выступавших против украинизации»