.
В то же время весьма противоречивым было отношение к проводимой властями политике у некоторых слоев населения. Неоднозначно относились к украинизации евреи. И. В. Майстренко, с одной стороны, называет их в числе противников украинизации: «Во времена Скрыпника украинцы боролись за уменьшение числа русских школ в УССР до процентного количества русского населения. Для этого украинцы отстаивали создание большего количества не только украинских, но и еврейских школ. Наибольшими противниками этого в КП(б)У были бывшие бундовцы, которые отстаивали русские школы для еврейских детей. Делали это они, пожалуй, потому, что не хотели, чтобы евреи замыкались в узком кругу национального меньшинства, а оставались партийными кадрами всесоюзного масштаба»[335]. В то же время тот же Майстренко, преподававший на украинизационных курсах, организованных для служащих учреждений, признавал, что из слушателей «самыми способными и самыми старательными в украинизации были евреи. Увлечения украинизацией в них не было, но и враждебности тоже». Объяснял он это их происхождением — многие были из украинских местечек. В то же время указанная старательность была характерна для беспартийных евреев, а евреи-коммунисты «были менее благосклонны к украинизации и политически льнули к имперской элите». Впрочем, Майстренко не помнил, чтобы на курсах, где он преподавал, были евреи-коммунисты[336].
Как пишет Л. Д. Якубова, разговоры о «принудительной евреизации» стали специфическим признаком коренизации в УССР, «они начались с первых ее шагов и не прекращались до конца 30-х гг., время от времени приобретая громкий общественный резонанс». Республиканские власти связывали нежелание евреев отдавать детей в национальные школы преимущественно с недостатками пропаганды и агитации. Между тем, как пишет украинский историк, сопротивление было вызвано рядом взаимообусловленных факторов. Во-первых, в нем проявлялось нежелание русскоязычного еврейства возвращаться в лоно национальной культуры. Во-вторых, значительное предубеждение в среде еврейства относительно советской школы возникало в результате низкого качества образования и неясных перспектив его продолжения. В-третьих, непримиримую позицию к советской школе заняли сторонники традиционного духовного образования и поборники иврита, которые рассматривали «идишизацию» как насмешку над еврейским духовным и культурным наследием. При этом «аналогичные стереотипы этнокультурного поведения в большей или меньшей степени отмечались во всех этнических общинах», в том числе в среде немцев, поляков, греков