. Выступающему с места сразу же задали вопрос: «Это Киев?» Ларин уклонился от ответа: «Я не хочу сказать, что это — Киев. Потому что не хочу обидеть другие города, которые прибегают к такому же способу»
[346].
Подобную практику докладчик счел совершенно недопустимой и предлагал устанавливать язык обучения детей в школах «безотносительно к их исповеданию и происхождению, на основе того, каким языком дети пользуются в семье»[347]. Кроме того, «по заявлению родителей должны быть организуемы (или преобразуемы в отношении языка) отдельные школы или отдельные классы национальных меньшинств во всех случаях, когда количество детей для обучения на данном языке составляет не менее одного школьного комплекта». Наконец, «должны быть совершенно уравнены материальное снабжение, бюджетные ассигновки, обеспечение помещением и должным количеством преподавателей и организационное обслуживание (например, созданием пионерских отрядов) всех школ с разными языками преподавания, находящихся в одном городе или в одном местечке, или в одном селении»[348]. Таким образом, по мнению Ларина, можно положить конец «самодурству местных советских деятелей, насильственной евреизации и всем прочим насильственным акциям», поскольку основная задача советской национальной политики — братство и полное равенство.
Украинскую делегацию выступление Ларина возмутило. Первым не выдержал член Президиума и секретарь Всеукраинского ЦИК А. И. Буценко. Он подчеркнул, что на Украине уже организовано около 200 сельсоветов и 6 районов «из национальных меньшинств», причем если для организации района на Украине существует норма в 25–40 тысяч человек, то для национального района «допускается количество жителей в 10 тысяч», а «для организации национальных сельсоветов… в 500 жителей»[349]. В то же время Буценко пришлось признать, что проскуровский факт действительно имел место, но «по распоряжению правительства это постановление… было отменено, и виновные были подвергнуты наказанию»[350]. Головотяпство имеется (по выражению Буценко, «в отдельных случаях») не только на Украине, но и на Кубани, в Воронежской и Курской губерниях (с места раздался шум и возгласы: «Неправда»)[351].
Еще более резкую отповедь попытался дать другой украинский деятель Г. Ф. Гринько: «Но когда т. Ларин ставит вопрос относительно того, что на Украине угнетается русское меньшинство, когда т. Ларин ставит вопрос относительно насильственного впихивания в рот украинского языка тем, кто не желает, то здесь нужно дать т. Ларину отпор»[352]. Горячность Гринько была не случайна: в 1920–1922 гг. он был наркомом просвещения УССР, затем занял пост председателя Киевского губисполкома, а уже в июне 1925 г. стал председателем Госплана УССР и заместителем председателя СНК УССР. Он заявил, что в Москве «нас иногда справедливо упрекают в медленности темпа проведения украинизации». В то же время слышатся «и другие голоса»: «Вы спешите, вы торопитесь, вы угнетаете. Вы подавляете». По мнению Гринько, первые указания идут «от тех политических верхов Советского Союза, которые видят перспективы», вторые — это голоса «русских, великодержавно настроенных интеллигентов, не желающих решать национальный вопрос на Украине»