Так вот… Чтобы вампир, разумный и сильный, согласился на такое унижение для достоинства… к тому же рана была спереди и значительно выше колена… Или я уже сама надумываю лишнего? Когда речь идет о жизни близкого существа, какая разница, куда именно он ранен?! Важно другое. Для постороннего ни один вампир ничего подобного не сделал бы, даже если рана была бы на запястье или шее!
И Эслентейн слишком уж заметно переживает о судьбе раненого. И эльфийка при виде него удивилась, словно перед ней возникло привидение. И…
— Надеюсь, что он сможет справиться с остатками яда. Противоядия у них я не нашел.
Кажется, впервые за все время нашего знакомства я видела светлого эльфа таким… Нет, это была не злость, это было лицо палача. И точно…
Эслентейн резко поднял за полы плаща второго темного, с крепко связанными ногами и руками. В синих глазах бушевало пламя, от которого даже мне хотелось спрятаться.
Но тот, другой мужчина лишь рассмеялся:
— Что, убьешь безоружного? Трус! Всегда был трусом…
— Всегда? Все то время, что я сражался вместе с тобой и Тариеном? Променяв свою семью на ваши проклятые подземелья?! Ах да!.. Я не позволил Маинстин прибить меня на алтаре во славу вашей спятившей богини.
Темный эльф склонил голову и вдруг ударил ею прямо в грудь Эслентейна, а потом резко выпрямился, чтобы стукнуть затылком ему в подбородок. Только светлый, хрипло выдохнув, успел отшатнуться в сторону. А темный сумел удержаться, несмотря на связанные ноги, и не упасть лицом в землю. Стоявший рядом со мной Синдр уважительно присвистнул:
— Хороший противник. Дурной, но хороший. Храбрый. Убить такого — большая честь.
— Мы не будем никого убивать, — уверенно заявил Алран. — Орк прав, Рилдой — хороший противник. Даже жаль, что я не могу его обратить. А для утоления голода я предпочту женщину. Все равно от нее одни проблемы.
— Не смей! — Темный не стал кидаться на вампира, понимая, что это бесполезно. Он упал так, чтобы накрыть своим телом эльфийку… Правда, тут же был отброшен в сторону, причем с таким размахом, что перелетел через костер и чуть не врезался в ствол дерева, стоящего на другой стороне поляны.
— Останови его!
На этот выкрик Эслентейн лишь помотал головой. Синие глаза стали буквально черными, а лицо словно высеченным изо льда — такое же белое и застывшее.
— Я был с вами. Дрался с вами. Считал вас своими друзьями. Доверял вам. Но едва над вашей семьей нависла угроза, вы предали меня.
— Верховная жрица хотела жертву, Маинстин выбрала тебя. Это честь…
— Честь?! — Никогда не думала, что мелодично-певучим голосом можно рычать, да еще так, что внутри все замирает от страха. — Честь сдохнуть на алтаре во славу богини, в которую даже не веришь?! Нет, твоя сестра приручила меня специально, чтобы кинуть под нож. Никакой чести в этом нет, ни для меня, ни для нее… ни для тебя, знавшего о ее замысле. Так что теперь я поступлю с ней так же. Принесу ее в жертву, только не неизвестной богине, а тому, кто спас моего друга от смерти.