В том, как он действовал своими губами и языком, не было ни нежности, ни ласки, ни изначальной неловкости, когда два человека целуются в первый раз, никакого поиска ритма, никакого места для чего-то хоть отдаленно рационального. Жгучее, ненасытное, всепоглощающее желание, накопившееся в нем, выплеснулось наружу и поглотило все вокруг.
Он пожирал ее губы своими. Жестко, требовательно, страстно. Неха утонула в избытке ощущений, которые он так легко вызывал одним искусным движением губ, чувственным покусыванием или грубым, жарким танцем языка. За всю нежность ее поцелуя он отплатил стократно — мягко и медленно, жестко и настойчиво. Ее рот горел, соски напряглись и жаждали ласки, тело было готово предаться безрассудной страсти.
Сладкий стон вырвался у нее, когда она почувствовала его возбуждение своим телом и опустила руку вниз, чтобы потрогать его жаждущую плоть, но он поймал ее руку.
— Перестань! — прошептал он, и это слово подействовало на нее как ушат холодной воды.
— Прости. — Она провела рукой по волосам и прикусила нижнюю губу, распухшую от поцелуев.
— Это я виноват, у меня нет оправданий тому, что я на тебя набросился…
— Ты не набрасывался!
Она посмотрела на него и отвела взгляд, вновь заметив, как он потрясающе красив, с его взъерошенными вихрами, в распахнутой рубашке, обнажившей великолепный торс, покрытый волосами.
— Посмотри на меня! Я понимал, что ты делаешь, и добровольно в этом участвовал.
— И все же мне очень жаль, Лео. Я…
— Хватит извиняться. Ты всего лишь сделала первый шаг. И я сразу же отреагировал. Ты хоть представляешь, что я чувствую, глядя на тебя в этой мокрой рубашке, прилипшей к телу? — Тяжело дыша, он резко провел рукой по волосам. — Ты хоть представляешь, как долго я хотел тебя?
Искренние интонации в его голосе придали ей мужества, чтобы перестать лгать. Себе и ему. Чтобы посмотреть в лицо мужчине, который не отводил от нее взгляда с того момента, как она вошла в его кабинет со своей смелой просьбой.
Она заметила, как распухли от поцелуев его губы, и что-то в ней перевернулось. В душе у нее возникло чувство, что они все сделали правильно. Что будущее, которое она хотела построить вместе с ним, реально. Что у нее выросли крылья и она может летать.
— Я хочу сделать это по-настоящему, — выпалила она, и одно из самых важных решений в ее жизни оказалось принято легко и просто.
Просто и правильно, как и должно быть.
— Что именно? — Леонардо смотрел на нее пронзительным взглядом, к нему снова возвращалось его непроницаемое самообладание.
На его лице застыла одна из тех пуленепробиваемых масок, сквозь которые невозможно было проникнуть, и она наконец-то начала понимать этого сильного мужчину. Он был внимателен и обеспокоен ее положением с тех пор, как она вошла в его кабинет. Играя роль ее мужчины, он весь вечер защищал ее от Марио, заботился о ней. У нее не было никаких сомнений, что он будет делать то же самое всю оставшуюся жизнь и в отношении их ребенка, и по отношению к ней.