— Русские в Лондоне, убийство, Кюри, радиация! — воскликнул Джон Покок. — Все это очень серьезно… — и, перейдя на свой веселый тон, добавил: — Я этого не просил, мне бы задачки полегче. Кстати, меня пригласили на ужин в русское посольство. Надеюсь, что там будут подавать чай… без полония.
— Полоний… — повторил задумчиво Роджер.
— Да, его открыла в 1898 году чета Кюри, которую ты упомянул. Назвала же ее Мария Кюри в честь своей родины — Польши, с надеждой, что та когда-нибудь получит независимость от России. Кто знает, как повернет колесо истории?..
— Международная ситуация диктует нам необходимость союза с Россией. Тем не менее, нам надо быть бдительными…
— Расслабься, мой друг. Я тебе дам полную информацию о том, как там обстоят дела по поводу расследования убийства этого русского инженера.
После того, как Роджер уладил вопросы на работе, можно было заняться делами сердечными. На второе свидание с Гертрудой Роджер купил букет цветов и духи «L’Effleurt» компании «Coty» — несомненно, это был сигнал, что он собирался обсуждать не только права африканцев Конго. Со своей стороны, Гертруда была одета в этот раз в вечернее платье — видно, решила немного пококетничать, подумал Роджер. Он подобрал для свидания дорогой французский ресторан «Фукес», на что Гертруда заметила:
— Первый раз в таком роскошном заведении. Я могу себе позволить только буйоны.
«Буйоны» — были большие рестораны-столовые, где предлагалось строго определенное меню традиционной французской кухни за умеренную цену, и где обслуживание было достаточно быстрым, что позволяло увеличить пропускную способность и, соответственно, снизить цену на блюда.
— Париж — не дешевый город, — отметил Роджер. — Но здесь есть выбор для всех категорий населения.
— Жизнь студентов в этом городе становится не простой. При этом, конечно, учиться и жить в Париже интересно…
— Я, кстати, забыл спросить — что ты здесь изучаешь? И второе — можно мы перейдем на «ты»?
— Можно. А еще — можно перейти на английский, — сказала Гертруда уже на английском. — Тогда не будет ни «ты», ни «вы»… — улыбнулась она. — А изучаю я физику, и мне особенно интересны работы Пьера и Марии Кюри по радиации…
При этих словах Роджер вздрогнул и тут же вспомнил про письмо Реймонда. Он весь превратился в слух и продолжал внимательно слушать Гертруду.
— Жаль, что Пьер Кюри трагически погиб. Какая нелепая смерть под копытами лошади… Пора серьезно в Париже и других городах заняться вопросом урегулирования транспорта. Возвращаясь к вопросу моего образования — я восхищена достижениями Кюри, особенно Марии. Она воодушевила меня на изучение физики, хотя я знаю, что для женщины в науке путь тернист. Да и в целом, денег на науку не выделяют достаточно. Кюри всегда не хватало средств на свои исследования. Она жаловалась у нас на лекции, что наше общество, где царствует жажда роскоши и богатства, не понимает ценности науки. Оно не представляет себе, что наука — часть его самого драгоценного морального достояния; оно не отдает себе отчета, что наука — основание всякого прогресса, облегчающего человеческую жизнь и уменьшающего страдания. Кюри считает, что ни общественные власти, ни великодушие частных лиц не дают в настоящее время науке и ученым той поддержки и субсидий, которые необходимы для работы. Хотя теперь, после того, как Кюри получили Нобелевскую премию, французское правительство, наконец-то, выделило хоть какие-то средства на продолжение исследований в области радиации. Кстати, Мария Кюри преподает в Сорбонне, и я сейчас работаю в ее лаборатории.