Этот деятель совершенно не подходил «стекляшке», он был тут чужим. А больше всего мне не нравилась его пухлая папка – как раз под «Цинию» или новенькую «Золу»[26]. Из-за небрежно расстёгнутой молнии стеклянно блеснуло. Донышко бутылки? Или объектив?!
Я мгновенно отвернулся, наклоняя голову, и шмыгнул в тень проулка, стартуя на сверхскорости.
Тугой воздух ударил в лицо, из-под подошв сыпанули камешки. Что творилось позади, я не знал, но тут забор справа лизнули лучи фар, качнулись, упираясь мне в спину – и высветили загородку впереди. Тупик!
Я ломанулся сквозь сгустившийся воздух, телом продавливая эти чёртовы плотные слои, и перемахнул дощатые ворота, полагая, что уж за ними точно ни посадок никаких, ни курятников.
Приземлившись во дворе, поросшем мягкой травкой, снова взял разбег, слегка осаживая себя, чтобы не порвать мышцы. Окна дома бросали на клумбы, на грядки, на парники вытянутые полосы жёлтого сияния, перекрещённого рамами, словно подсвечивая мне путь отступления.
Я дунул напрямки, по огороду, мельком замечая перепуганного барбоса, забивавшегося в будку. Ноги взрывали рыхлую землю, сзади доплывал собачий вой.
Толчок – и я вспорхнул над тыном из горбыля, ныряя в темноту, как в пропасть. На моё счастье, вдоль забора вилась тропинка, обрывавшаяся крутым скатом в балку. Ну хоть не мимо…
Я бросился по дорожке – не бежал даже, а мчался огромными скачками. Воздух хлестал лицо наотмашь. Справа промахнула чёрная пустота переулка, и тропа вильнула влево, разматываясь по склону балки натоптанным зигзагом. Сбавив скорость, я кинулся вниз, едва касаясь земли, кланяясь нависавшим веткам или притормаживая, чтобы не сорваться.
Пахнуло влагой – под ноги легла стёжка, набитая вдоль ручья. По левую руку стеной тьмы вставал противоположный склон балки. Внезапно его край осветился мелькающими огнями – проходил поезд. Словно в подтверждение моей догадки, хрупкую тишину вечера изломил басистый гудок тепловоза.
Железная дорога пересекала овраг по высокой щебнистой насыпи, пропуская ручей через бетонный водосброс. Плескаться я не стал – взобрался наверх по гулкому железному трапу с истёртыми ступеньками, чуть позванивавшими под ногами.
Состав тяжко грохотал, с низким дробным гулом одолевая мост, а я неторопливо двинул за ним, дыша ртом и унимая тарахтевшее сердце. Вот это попадос…
Терпеть не могу всякие дурацкие словечки, но к создавшейся ситуации оно подходило как нельзя лучше.
Попадос! Капец! Провал!
«Заткнись! – посоветовал я себе мысленно. – Какой провал? Ты о чём вообще, зайчик-побегайчик? Реакция твоя тянет на пять с плюсом – прикрылся как надо. Видеть тебя они не могли, их глаза просто не успели сформировать на сетчатке образ твоей перепуганной физиономии!»