4
Понедельник был намного лучше воскресенья, хотя тупая боль, сменившая острую, всё ещё не покидала голову Марка. Придя на работу, он сел за просмотр накопившихся деловых бумаг, но буквы плясали, держась за руки и весело подпрыгивая, сливались, иногда исчезали совсем. Марк успокоил их крепким кофе, и хотя они ещё шевелились, но уже подлежали прочтению. Рабочий день шёл медленно, нехотя передвигая ноги-часы. Едва он ступил на землю восьмой раз, Марк с невероятным облегчением выдохнул густой и тягучий воздух.
Из своей конторы он позвонил по указанному в визитке номеру. Долгое время никто не отвечал, но затем в трубке раздались треск и шипение и сонный голос произнёс:
— Секретарь господина Ковача слушает.
Марк представился и сообщил, что хотел бы поговорить с Ковачем. Едва на том конце провода услышали фамилию Марка, как сразу же стали требовать, чтобы он немедленно посетил офис Казимира Ковача, после чего, не ответив ни на один вопрос, отключились. Ничего не понимая, Марк решил поехать по указанному в визитке адресу.
Поиски нужного места затянулись более чем на час. Марк приехал в незнакомые ему рабочие кварталы. Сам он жил на другом конце города, в престижном районе, населённом исключительно преуспевающими людьми, поэтому о таких местах, где вечером было опасно появляться не только для кошелька, но и для жизни, знал лишь понаслышке.
Но вот дом был найден, нашлась и квартира, и Марк со смешанным чувством облегчения и тревоги позвонил. Долго никто не открывал, и Марк продолжал давить кнопку звонка, теребя пуговицу. Наконец дверь открылась. Потный маленький толстячок в расстёгнутой рубашке, обнажавшей волосатую грудь, тупо уставился на гостя. Марк быстро и тихо произнёс:
— Мне бы господина Ковача, будьте добры.
— Его нет, — сказал толстяк визгливым голоском. — А что вы хотели?
— Да вот, мне Ковач дал визитку. Я вам звонил…
Лицо толстяка расплылось в улыбке, словно натянутые в стороны и вверх кулисы. За кулисами виднелись жиденькие декорации — ряд мелких, редких и острых зубов.
— Проходите, проходите, пожалуйста, — засуетился толстяк, — мы всегда рады гостям господина Ковача. А я-то думал… Проходите… А оно вон оно… Пожалуйста… — Толстяк то и дело останавливался и оборачивался, так что в тёмном коридоре Марк натыкался на него. — А я всё думаю, кто это… А оно…
Пластинка в горле толстяка заела, и Марку пришлось, в очередной раз наткнувшись, пихнуть его немного сильнее. Толстяк сразу же замолчал, включил свет в гостиной и усадил Марка в кресло. Сам он уселся на диван, на котором, видимо, только что спал.