— Три тысячи долларов. Я вам сейчас всю информацию скину. Мне Сергей дал задание, оплатил аванс, но пока не рассчитался. На связь не выходит.
— Какой же вы детектив, если не знаете, что он в больнице?! — фыркнула я.
— У меня было конкретное задание выяснить, являетесь ли вы той самой Катей, и замешан ли Чен Ло в махинациях с Сергеем. Я все выяснил, информация есть. Могу вам выслать, но жду подтверждения оплаты. У меня не было задания, следить попадет ли Сергей в больницу, — казалось мужчина уже терял терпение.
— Да, я оплачу. Присылайте, — произнесла я, продиктовав адрес электронной почты, а после попрощалась.
В письме я получила кипу бумаг, переписку Артура и Оксаны, а также некоего врача Виктора с тем же Артуром, где осуждалось введение какой-то капсулы в руку Сергея со сколопомином. Введя информационный запрос в поисковик, я стала изучать принцип действия этого препарата. Все присланное детективом казалось правдой, ведь была полная увязка с фактами.
Изучение материалов его работы отвлекло от переживаний, я чувствовала важность этой информации, как вдруг зазвонил телефон.
— Мария, я ранее не представился. Меня зовут Евгений, я тот самый детектив, что прислал сейчас вам информацию. Вы сказали, что оплатите. Я выслал номер счета. Оплаты так и нет, — напомнил он мне о моем обещании.
— Извините, отвлеклась, изучая документы. Сейчас отправлю. Но поймите, мне же нужно было понять, за что я плачу.
— Хорошо, хорошо, я жду.
Положив трубку, я сделала перевод и вновь погрузилась в изучение бумаг. В приложении были выпуски из журналов учета постояльцев санатория им. Горького в Кисловодске на первые числа начала июня 1995 года. То, на что следовало обратить внимание, было выделено красным.
Клевцова Оксана и Мария жили в номере 5 на втором этаже третьего корпуса. В том же корпусе, только на первом этаже жили Стивен Блэк и Сергей Барышников. Читая информацию, я задержала дыхание. Только через пару секунд до меня дошло, что Стивен Блэк это имя отца Сергея, а не какая-то его вторая личность или он, переместившийся во времени.
Перед глазами как будто промелькнули те дни, когда мы с мамой отдыхали в Кисловодске в 95-м году. Противный и безумно прилипчивый мальчик, который в последующем оказался мужчиной моих девичьих грез. Вот же ирония. Говорят же, не зарекайся. А что я говорила тогда? Я ненавидела его, ненавидела всеми фибрами души. И говорила, что будь он последним мужчиной на земле, я бы никогда не вышла бы за него замуж.
А что я сказала, увидев его впервые после долгой разлуки у тех самых лифтов Альбатроса? Он же так меня восхитил, что я озвучивала все свои мысли. Я мечтала отдаться бы ему там же, я считала, что он тот самый мужчина, которого я ждала всю жизнь. Я даже не вспомнила, что замужем. Ирония? Ирония!