— Если вы согласитесь на эту работу, я посвящу вас почти во все мои расследования. Поступить по-другому было бы непрактично. Но вы должны понимать, что я не буду делиться с вами всем. О некоторых делах… тех, которыми я занимаюсь уже несколько лет, и тех, которые опасны, я не буду вам говорить. Вам это ясно?
— Конечно. Все артисты, с которыми мне довелось работать, скрывали какие-нибудь детали. Обычно свои лучшие финты.
— Финты?
— Трюки. Уловки. Ухищрения.
Она одобрила аналогию кивком.
— Я понимаю, что, приняв предложение, вам придется мне довериться, — сказала она. — Не могу обещать, что вы будете счастливы. Счастье — тонкая материя, как я обнаружила. Но думаю, могу обещать, что работа будет интересной.
— Я должна ответить прямо сейчас?
— Конечно нет. Возьмите день на размышления. — Она вышла из-за стола и взяла с маленького стола пакет. — Когда я уходила из цирка, меня остановил мистер Калищенко. Он просил передать вам это.
Она вручила мне пакет. Он был тяжелым, хотя и небольшим, обернут в коричневую бумагу и связан бечевкой, к одной из сторон был прикреплен запечатанный конверт.
— Пойду на кухню, узнаю, как там обед.
Когда она ушла, я открыла конверт. Я никогда не видела почерк Калищенко, но именно таким его и представляла — мелкий и элегантный, но слегка небрежный. И без русского акцента, конечно же, но я все равно его представила во время чтения.
Дорогая Уилл!
Как-то раз ты сказала мне, что считаешь цирк своей настоящей семьей. Думаю, ты знаешь, что я оставил свою семью далеко — там, в степях, и чувствую примерно то же самое. Но в молодости не стоит цепляться за семью. Нужно пытаться вознестись к новым высотам. Главное — вовремя отпустить прошлое.
Всегда твой друг,
Валентин Калищенко, Танцор с ножами, Мастер огня, единственный и последний наследник Распутина.
P.S. Я слышал, что комиссариат не вернул тебе нож. Надеюсь, этот станет подходящей заменой. Я также надеюсь, что тебе никогда больше не придется использовать его по тому же назначению. Однако надежды так хрупки, а жизнь в этом мире так тяжела. И ты должна быть к нему готовой.
Я вскрыла пакет и обнаружила не один, а целый набор метательных ножей. В отличие от того, который остался в спине Макклоски, у каждого была деревянная рукоятка, обработанная маслом и отполированная от многократного использования. Эти ножи Калищенко привез из России, когда бежал оттуда в разгар революции. Самый лучший прощальный подарок, какой я только могла вообразить.
И тут до меня дошло. Он писал так, словно я точно уйду. Считал, что я уже согласилась.