– Так или иначе, Игротехники были просто наблюдателями, а вот птица вела допрос.
– Игротехники точно были наблюдателями, – ответил Натан, – во время моего допроса они ни слова не сказали, но птица ничего не решала. У птицы, мужчины и женщины были ранговые знаки Едзакона на воротниках, и, судя по ним, женщина – командир округа Едзакона, а птица и мужчина – только старшие детективы.
Я пожала плечами.
– Ничего не понимаю в рангах Едзакона, но именно птица решила, что мой допрос окончен. Судя по тому, что другие моментально согласились, птица была главной.
– Но это не имеет смысла, – возразил Натан, – Если птица важнее, чем командир округа, почему у неё ранговый значок старшего детектива?
Я вздохнула.
– Понятия не имею, но какой смысл нам спорить, кто был главным на допросе. Имеет значение лишь сам факт допроса. Наши Игровые записи покажут, что нас вызвали в Едзакон по подозрению во взрыве серверов Авалона.
Я взъерошила волосы, осознавая весь масштаб катастрофы. Крушение мира Авалон отняло у меня и отца, и будущее. Мама сделала бы вид, что ничего не произошло, но я предпочитала признавать проблемы. И сейчас заставила себя произнести мрачные слова, подытоживая абсолютный крах всех моих надежд и планов.
– Мы оба теперь изгои Игры.
Спустя несколько секунд тишины Натан заговорил с напускным оптимизмом.
– Ну, может, всё будет не так уж и плохо.
– Именно так плохо всё и будет, Натан, – со спокойным отчаянием возразила я. – Нас не примет ни один мир.
– До девятнадцати лет мы не можем подавать заявки для вступления в Игру. А к тому времени Едзакон найдет настоящего подрывника. Мы позабудем о катастрофе Авалона и будем жить дальше.
От его слов я поморщилась.
– Я никогда не смогу забыть о взрыве, Натан. Во время допроса мне сказали, что мой отец был на Авалоне во время катастрофы. Он умер во время экстренной разморозки.
Новость явно потрясла Натана.
– Мне очень жаль это слышать.
Я не могла больше говорить о папе, поэтому поспешно сменила тему.
– Я бы не доверила Едзакону и мышь поймать, не говоря уже о подрывнике, но даже если они это сделают, толку чуть. Я слышала, как пару минут назад несколько игроков разговаривали на новостном канале Игры. Они пылают слепым гневом из-за катастрофы, а подобный гнев не исчезает десятилетиями или даже веками. – Я помолчала. – Поймают или нет настоящего преступника, Приёмной комиссии любого мира достаточно взглянуть на запись о допросе, решить, что мы тайные соучастники, и заблокировать наши заявки.
Натан мрачно уставился в пол:
– Это нечестно!
Я промолчала. Ещё маленьким ребёнком в приюте я поняла, что жизнь несправедлива. Истинные виновники часто избегали наказаний, а вот на их жертв вешали всех собак. Закрепила этот урок я будучи медицинским курсантом, когда инструктор отстранила меня от обучения, чтобы прикрыть собственную ошибку. И сейчас снова то же самое. Поймают преступника или нет, в первую очередь пострадают невинные дети, патрулирующие телохранилище.