– Сейчас мы называем их телефонами, а не личными мессенджерами, – холодно ответила я.
– Надо же, реальный мир снова использует слово “телефон”, – ответствовал Ястреб.
Глушитель в его телефоне определённо работал, так как женский голос у моего уха начал зудеть о пропаже звука и изображения.
– Кажется, наблюдение немного расстроено, – заметила я.
Прошло около двух минут, пока наблюдение не смирилось с тем, что Ястреб не собирается выключать глушилку, и голос не заткнулся.
– Наконец-то блаженный покой, – выдохнул Ястреб. – Так вот, я не шутил. Я не сказал тебе, что разморозился, только чтобы встретиться с тобой по-настоящему, как Майкл, и я вполне серьёзно предлагал обменяться игровыми именами.
Теперь к моему гневу примешалось смущение.
– Ты точно не потешался надо мной?
– Конечно нет. С самого момента нашей встречи я был впечатлён тем, как ты решаешь проблемы, как продолжаешь бороться, даже если до смерти напугана, как твоё лицо вспыхивает гневом при виде несправедливости. Я хотел признаться, что ты мне нравишься, но ведь ты знала меня только в образе Ястреба Непобедимого.
Он отбросил с глаз тёмную прядь.
– Мне нелегко далось понимание, что ничего нельзя построить на лжи. Я знал, что если хочу надеяться на отношения с тобой, мне стоит прекратить изображать Ястреба Непобедимого и объяснить тебе, что настоящий я – это Майкл.
В первую минуту я не поняла, что он имеет в виду под “прекратить изображать Ястреба Непобедимого” и “настоящим Майклом”, но потом вспомнила, как аккуратно вёл себя Ястреб с восторженными фанатами. Печаль, человечность и уязвимость он проявлял только наедине со мной и Натаном или со старыми друзьями, такими как Ромул, Рем и Кваме.
– Ты думаешь о Ястребе Непобедимом как о публичном имидже, а не как о самом себе? – спросила я.
– Я думаю о Ястребе Непобедимом как о публичном имидже, который вот-вот поглотит мою истинную сущность. Я пытался понять, как же рассказать тебе про Майкла. Боялся, что ты не поймёшь. А ещё больше боялся, что как раз поймёшь и отшатнёшься с отвращением, потому что Ястреб – сияющая легенда, а Майкл – эдакое чудо в перьях.
Он снова пожал одним плечом.
– Когда я решил разморозиться, то понял, что это шанс решить проблему наших взаимоотношений. Мне не придётся рассказывать тебе о Майкле, ты его просто увидишь. Я могу освободиться от публичного имиджа, всех этих наворотов вокруг Игрока-основателя, и встретится с тобой просто как подросток с подростком.
Он помолчал.
– Мой план был следующий. Если тебе понравится Майкл, то я предложу встретиться снова, в Игре. Если ты отклонишь моё предложение, я просто испарюсь, никого из нас не смущая. И пусть даже мне пришлось бы назваться фальшивым именем, я мог договориться с Игротехниками, чтобы все послания пересылались мне.