– А остальное? – спросил отец.
– Остальное додумывает исходя из своего жизненного опыта.
– Значит, мой рассказ имеет призму преломления, когда я видел ситуацию иначе?
Я запнулся, пытаясь найти хорошее сравнение, не выдав себя.
– К примеру, исходя из своих собственных страхов и фобий?
– Разумеется! – одобрительно кивнула врач-психиатр Мария Павловна.
– Кто был твой проводник? Ты помнишь его? – озадачился отец.
– Это невероятно глупо, но я почему-то забыл его лицо и даже имя.
– Удивительно… Тебе было страшно? – возбужденно спросила тетя Маша.
– Кто был в бою, тот черта не боится, – геройски процитировал я своего лесного спутника.
– Так говорил мой отец и твой дед Алексей!
Как только мой отец произнес это, в моей памяти сразу всплыл образ деда по папиной линии. Он умер, когда мне было всего двенадцать лет. Но теперь я понял, что всегда помнил его именно таким, каким встретил его в лесу. Поразительно, как много наша память способна прятать, скрыть, утаить.
– Мой дед меня вывел, – ошарашенно произнес я. – Он искал своего внука в лесу!
– И, стало быть, нашел! – остроумно подметил Толик.
У отца снова покатились слезы. Я никогда не видел, чтоб он столько плакал. Это вызывало беспокойство за него, но вполне возможно, что так выходил стресс.
– Значит, мы все там встретимся, – тихо прошептала мать.
Тетя Маша решила вернуть разговор в научное русло и, повысив тембр, спросила:
– Толь, а там правда кельты штурмовали перевал?
– Ой, Марья Павловна, – с видом знатока откинул он назад волосы, – конечно! Они практически на всей территории современной Европы штурмовали.
– Потрясающе! – воскликнула моя тетя, и если б я не знал ее, то вполне мог подумать, что она с ним флиртует.
Тем временем отец вытер насухо слезы и достал из холодильника дежурную бутылку водки. Он называл ее «снотворное для особых случаев». Отец крайне редко употреблял спиртное и, видимо, сегодня он точно знал, что не сможет уснуть без стопки-другой.
– Сынок, что еще дед тебе говорил?
– Ну, он говорил, что любит своего внука. То есть меня… Говорил, что слова любви и заботы могут звучать по-разному.
Отец выдохнул в сторону и опустошил рюмку, в которую успело накапать несколько крупных соленых капель.
– Говорил, чтоб я не думал как мертвец.
Мама издала громкое «ох!», эмоционально закрыв лицо руками.
– Интересно, что это могло значить – «думать как мертвец», – тихо произнесла тетя Маша, чтоб не вызвать у матери повторную волну эмоций.
– Наверное, я думал только о своем прошлом, исключая мысли о будущем, слово у меня его и вовсе нет.
Все задумались.