— О, они у меня хранятся уже много лет. Их для меня заказал мой покойный муж. Я обычно не надела бы их для чего-то подобного, но сейчас ношу их в качестве предосторожности.
Что-то в её поведении, отсутствие у неё страха или уважения, и, почему-то, её перчатки — всё это заставило сердце Графа Эйрдэйла содрогнуться от страха.
— Кто ты? Чего ты хочешь? — Он снова попытался подняться, но женщина придавила его обратно к кровати на полпути. Он чувствовал себя слабым как котёнок.
— Старая подруга твоего отца, — таинственно ответила она. — Он какое-то время был моим клиентом, хотя сомневаюсь, что он меня упоминал. Немногие мужчины хвалятся перед сыновьями о своих походах по шлюхам.
— Мой отец мёртв, — возразил Дэвид, и его не заинтересовала бы старая карга, будь он жив.
Старуха захохотала:
— О, я в те годы была гораздо моложе. Это было за десятки лет до того, как Королева решила укоротить жизнь твоему покойному отцу.
Отца Дэвида Эйрдэйла казнили за измену Королю Джеймсу, и он не любил, когда ему об этом напоминали.
— Не знаю, что за игру ты затеяла, ведьма, но твоя дерзость лишь усугубит наказание.
Женщина потянулась, и подняла левую руку Эйрдэйла своей собственной, после чего пристально осмотрела на свету. Он удивился, увидев лёгкую дрожь.
— Осталось уже недолго, — заметила она. — Зелье уже начало работать.
— Ты меня отравила? — выпалил он, и покосился на жену. — А Марсэлла?
Карга пренебрежительно махнула на Марсэллу рукой:
— Она просто крепко спит. Утром она очнётся в добром здравии, в отличие от тебя.
Дэвид Эйрдэйл снова сел, и в этот раз она его не остановила. Накренившись вперёд, он вывалился из кровати, и упал на колени.
— Тебя за это вздёрнут, — горько произнёс он. — Давай противоядие. Заплачу всё, что пожелаешь.
— Пожалуйста, зови меня Элиз, — сказала женщина. — Поскольку я — старая знакомая твоего отца, то нам следует обращаться друг к другу по имени.
Снова уставившись на неё, он рассмотрел её лицо, и на него понемногу начало снисходить понимание:
— Торнбер?
— Так-то лучше, — сказала Элиз. — Яд начинает пробуждать твои мыслительные способности, противодействуя снотворному, которым я заставила тебя лечь пораньше. Вот, почему у тебя дрожат руки. В конце концов начнётся жжение.
— За что?
— Ты был очень плохим мальчиком, Дэвид. Ты знаешь, за что, — с издевкой сказала Элиз.
— Из-за слухов? — пробормотал он.
Подавшись вперёд, она похлопала его по макушке, будто он был собакой:
— Молодец. Слухи были скверными. Мне очень не нравится, когда люди злоупотребляют добротой моей невестки. Она недостаточно приземлённая, чтобы высказаться, но я видела, что ты уязвил её чувства.