— И что нам теперь делать? — задумалась Керэн.
— Ждать, — сказал Мэттью. Во всех практических отношениях они были неуязвимы — они могли ждать сколько, сколько нужно. Однако он не хотел позволять Тессеракту Дураков впитать слишком много материи. Чем дольше тот оставался открытым, тем больше внутри скапливалось массы, и тем больше будет взрыв. Он поставил почти самый маленький размер внутреннего измерения, что скорее всего приведёт к мощным разрушениям, но он не хотел, чтобы они были слишком большими. Если они выйдут, и обнаружат, что лаборатория и всё остальное на мили вокруг уничтожено, то их миссия окончится провалом.
С другой стороны, если он слишком рано уберёт транслокационные грани, то может обнаружить, что ракеты ещё не попали в них, что было бы столь же катастрофично.
Всё зависело от правильного выбора момента.
Мэттью сосредоточился на своём дыхании, пытаясь унять свои мысли и сосредоточить своё восприятие на соседних гранях бытия, чтобы уловить то, каков скорее всего был мир за пределами их защиты на этой грани.
Естественно, это раззудило любопытство Керэн:
— Что ты делаешь?
Он вздохнул:
— Пытаюсь посмотреть наружу, в некотором роде.
Она нахмурилась:
— Ты так можешь?
— Возможно. Оставь меня в покое. Нужно сосредоточиться, — сказал он ей.
Она так и сделала, а он обратил свои мысли внутрь, пытаясь унять свой разум. Это было трудно, но он много упражнялся последние несколько недель. Через пару минут он начал мельком видеть ближайшие к ним измерения. Как и ожидалось, они были полны огня и дыма. Ракеты попали.
— Рэкстальет, амиртас, — произнёс он, и Тессеракт Дураков инвертировался.
Изнутри было трудно сказать, изменилось ли что-то. Внутри было по-прежнему темно, за исключением выходившего из висевшего на посохе кольца света. Снаружи не приходили ни звуки, ни вибрация — абсолютно ничто не могло проникнуть внутрь.
— Сработало? — спросил Гэри.
Мэтт не ответил, сфокусировав вместо этого свои чувства, чтобы снова попытаться посмотреть вовне. Полученные им видения были непонятными, и в основном состояли из яркого белого света. Он сдался.
— Думаю, там плохо, — наконец сказал он.
— Что ты увидел? — подтолкнул его андроид.
— Только белый свет.
Машина кивнула:
— Это плохо.
— А что это значит? — спросила Керэн, слегка раздражённая загадочными ремарками.
Гэри попытался объяснить:
— Полагаю, это значит, что произошёл термоядерный взрыв.
Её синяя кожа побледнела:
— Они сбросили на нас атомную бомбу?
Мэтт поднял руку:
— Нет, это я сделал.
— Гениально! — воскликнула она с садистским возмущением. — Ты хочешь сказать, что мы сидим в эпицентре термоядерного взрыва?