Лираллианта не мигая уставилась на него в ответ:
— Ты часто говоришь мне, что люди учатся на своих ошибках. Ши'Хар не допускают много ошибок, но когда это всё же случается, мы также пытаемся научиться на этом опыте как можно большему.
— Ты хочешь этого?
Она моргнула, на миг сбитая с толку:
— Пожалуйста, изложи свой вопрос более ясно.
Он встал, и шагнул ближе, положив ладони ей на плечи, чтобы физически напомнить её об их отношениях:
— Ты хочешь принять лошти? Как это подействует на нас?
Лираллианта отстранилась от него:
— Это никак не подействует на нас, что бы ни значило это твоё расплывчатое местоимение. Я изменюсь, ты — нет. Мои цели и приоритеты наверняка тоже изменятся, когда я впитаю знания веков. Сомневаюсь, что останусь той же личностью, которая знакома тебе сейчас.
— А любовь?
— А что с ней?
Он дёрнулся от её прохладного тона, снова напомнившего ему её совершенно нечеловеческое воспитание:
— Ты будешь испытывать ко мне те же чувства?
— Я чувствую боль, когда больно тебе, и моя верность стала иррационально запутанной, когда речь заходит о тебе, но я всё ещё не знаю, считается ли это любовью…
— …но будут ли у тебя потом прежние чувства? — перебил он.
— Я не знаю. Могу предположить, что не будут. Мой разум — лишь капля в том, что станет океаном знаний и опыта. — От неё исходило ощущение неуверенности, или, быть может, страха.
— Тогда не делай этого, — сказал ей Тирион.
— Я — дитя Ши'Хар, — прямо заявила она.
Рука Тириона с внезапной скоростью метнулась вперёд, схватив Лираллианту за волосы, и притянув её голову поближе к его собственной:
— Ты — моя.
Она не сопротивлялась, вместо этого уперев свой поблёкший взгляд в его глаза:
— С технической точки зрения, это ты мне принадлежишь, раб.
Он поцеловал её, затем провёл губами вдоль её челюсти, и прошептал ей на ухо:
— Пока я не попрошу тебя снять этот ошейник. — Это утверждение, конечно, было блефом — хотя она когда-то согласилась на его условия, снятие рабского ошейника превратит его в объект охоты для всех Ши'Хар.
— Пока я не решу отказаться, — промурлыкала она в ответ с разгорающимся желанием в голосе.
Его зубы нашли её шею, слегка прикусив её нежную плоть:
— В таком случае мы умрём вместе.
— Ты действительно предпочёл бы именно это? — спросила она.
— Если единственная альтернатива — потерять тебя, то могу и предпочесть, — признал он.
Её взгляд немного смягчился. Перемена в выражении её лица была такой неуловимой, что кто-то иной это бы упустил, но Тирион годами практиковался в чтении её спокойного лица.
— У тебя ещё есть полтора года, чтобы принять решение. Лошти созревает не сразу.