Жадный язык прошелся по мокрым от возбуждения складочкам, заставляя руки предательски дрожать. Я тихо застонала, когда, разведя губки пальцами, он ворвался в меня языком. Было жарко и до тугой боли в животе хорошо.
Он словно насиловал меня своим языком, раз за разом проникая внутрь. Большой палец прошелся по моему клитору, вызывая резкий писк от пронзившего все тела наслаждения. Я уже медленно подавалась ему навстречу, когда язык исчез, оставляя после себя глухое разочарование. Долго протестовать мне не дали, два пальца принесли легкую тягучую боль непривыкшим мышцам. Сильными и уверенными движениями он врывался в мое лоно, заставляя кричать еще сильнее.
Язык же нашел себе еще более интересное занятие. И горячий рот накрыл мой бугорок, втягивая его в рот и посасывая. Несильный шлепок по ягодице стал финальным аккордом, запустившим судорогу по всему моему телу, заставляя вздрагивать и кончать под этими соблазнительными пальцами.
Я без сил рухнула на постель, руки совершенно отказывались держать меня. Глеб приземлился рядом и стал вырисовывать что-то замысловатое на моей спине.
В себя после пережитого наслаждения я приходила медленно и с неохотой. Единственное желание — это залезть под одеяло и вырубиться. Глеб рядом зашевелился, и мне пришлось отрывать голову от подушки и стаскивать саму себя с мягкой кровати.
Одевались медленно и с огромным нежеланием вообще покидать номер отеля. Но все же десять минут спустя мы уже закрывали гостиничную дверь и спускались в просторный холл отеля. Поход до выставки занял еще минут двадцать. На начало мы, разумеется, уже опоздали, но это было явно не критично.
Найдя взглядом японку, расслабилась окончательно. Женщина явно нас заметила и, с интересом осмотрев нашу пару, отвела светло-карие глаза. Вздрогнув, покосилась краем глаза на полностью равнодушного Глеба.
При виде брюнетки в ярко-алом костюме напарник вздрогнул и прямым ходом направился в бар. Пить в обед, конечно, не самое правильное решение, но в его ситуации, похоже, единственно верное.
Положенные три часа тянулись бесконечно медленно, весь зал давно общался по привычным группам, и каких-либо новых знакомств не предвиделось. Без десяти три я не выдержала и, поймав Глеба, утащила того в ресторан.
— Думаешь, не обидятся? — Глеб подвинул мой стул.
— Ты настолько был занят побегом от Алексис, — я развернула накрахмаленную салфетку, — что не заметил: госпожа Тори уже полтора часа как ушла с этой нудной выставки.
— Тогда почему мы там оставались? — он насупился.
— Потому что, в отличие от нее, — я закатила глаза, — у нас нет такого права.