Чувства ласки и покоя накрывали меня пушистым одеялом защищенности. В его объятиях было до безумия хорошо и комфортно. Хотелось спрятаться в них от всего мира, забыть про все на свете и отдаться этому чувству с головой.
Мои пальцы запутались в потемневших от влаги волосах, а его пальцы нежно гладили мое плечо, очерчивая контуры тела. Сладкие, тягучие движения, он обрисовывал каждый изгиб, каждую черточку, присущие моему телу.
Я, словно нежный шоколад, плавилась под этими ласковыми движениями сильных рук, хотелось выгнуться и застонать. Но позволено мне было только с восхищением проскользнуть рукой по его спине, оставляя на ней алые росчерки ногтей.
Они, словно огромные буквы, складывались в витиевато причудливый текст, вспыхивая на коже надписью: «Мое, не трогать, занято». Дурман достиг предела, когда бедром я почувствовала упирающийся в меня сквозь тонкое препятствие плавок напряженный член.
Захотелось тут же запустить руку под ткань и огладить этот шикарный ствол, что дарил мне такое упоительное наслаждение. Но Глеб прижимал меня к раскаленному песку, не позволяя сделать ни единого движения.
Его губы впились в мои, сминая их в безумном поцелуе, что разжигал в груди бушующее пламя пожара. Страсть вспыхивала от малейшего прикосновения, словно жаждущая выплеснуться наружу лава из разверзшегося вулкана.
Мягкие губы ласкающими движениями прошлись по моему распаленному лицу, оставляя за собой дорожку жарких поцелуев, оседающих на коже приятными метками.
Руки, словно живущие своей бессознательной жизнью, переплелись воедино. Соединяли нас, словно цепи оков, раскинувшихся на заледеневших сердцах. И сейчас два куска льда в наших телах растапливались под жарким натиском страсти, отмирая после долгой спячки и вновь запуская свой бег.
Это позволяло чувствовать себя живыми и любимыми, хоть на миг прикрыть глаза и окунуться с головой в водоворот страстей, не заботясь о табу и условностях. Здесь, под палящим солнцем Флориды, мы могли остаться просто двумя неизвестными в объятиях сжигающей нас страсти.
Солнце давно скрылось за горизонтом, на полоске пляжа остались только такие же парочки, как мы, увлеченные друг другом. Воздух начал потихоньку остывать, и разгоряченная кожа покрылась мурашками.
До отеля мы добрались в рекордные сроки. Но, стоило открыться двери в номер, как весь романтический настрой схлынул, оставляя после себя горьковатый привкус разочарования. На полу белела сложенная втрое записка.
Прочитав послание, брюнет нахмурился и, отвернувшись от меня, ушел в ванную. Переодевшись, я устроилась на кресле в безмолвном ожидании.