Из его поместья возвращаются только сломанные постельные игрушки, которые не могут даже сформулировать, что именно с ними там делали. Каждая начинает рыдать и просить у мужа ублажить его, а не рассказывать обо всем произошедшем. Так они не могли восстановиться по несколько месяцев, пока рутинная жизнь не затягивала их.
Единственное, что меня радовало, от него не забеременела ни одна из выигранных в азартных играх женщин. Все его игрушки возвращались мужьям в пристойном виде и даже не ругающимися. Просто послушными куклами, охочими до тепла, ласк и мужского достоинства.
Щеки обожгло краской. Я даже не знаю, что страшнее: пережить надругательство над собой или вернуться после этого к Сархиму. Я же никогда и ни с кем кроме него не была. Супруг раз в месяц приходил ко мне, я терпела десять минут, и после вновь расставались на месяц.
А тут мне предстоит целых десять минут, если боги минуют провести в объятиях другого мужчины. Как же это стыдно. И в тоже время другого выхода не было. Если он взъестся на моего мужа, больше нам не видать в этой стране ничего, даже после того, как я получу собственное наследство через год. Он перекроет нам кислород, и мы умрем в одиночестве, без поддержки.
Колокольчик звякнул, оповещая меня, что темный кардинал нашей страны уже стоит на пороге моего дома в ожидании своего законного приза. Развела плечи и гордо вскинула голову, ну ничего, я перетерплю, я выдержу. Теперь самое главное не заплакать и не запаниковать.
По ступеням я спускалась плавно и степенно, именно так, как меня учили в доме для благородных сирот. Где меня и воспитывали до шестнадцати, и откуда меня выкупил пять лет назад мой супруг. Главное сейчас не забывать дышать, что нужно делать вдох и выдох.
В прихожей стоял он. Страшный сон всех в этой стране. По слухам, наши семьи даже дружили до того, как погибли двенадцать лет назад. Меня отправили в приют, а Герцогу на тот момент было уже тринадцать и в этом не было смысла, в четырнадцать он принял титул. И вот с того момента — это наша первая встреча. Хотя не думаю, что он меня узнает.
— Леди Де Садр, — растянул губы в улыбке высокий брюнет, — прошу.
— Хорошо, — а сердце предательски рухнуло вниз.
В жаркое нутро кареты я садилась с чувством, что это конец, и больше я не вернусь к собственному мужу. Обреченность накрыла меня с головой. А со стуком закрывшаяся дверь отрезала мне путь к бегству.