Пусть и через одежду, но они были такими чувствительными сейчас, что я застонала в голос. Видя, что я почти на пределе, брюнет еще немного поиграл с сосками и вновь переместил руки вниз. Одной он крутил шарик внутри, а пальцами другой шлепал по клитору.
— Давай, кончай, — выдохнул на основание позвоночника и прикусывая обнаженную шею.
Когда я задрожала, он потянул шарик на себя, продлевая и усиливая оргазм. Дав мне чуть отдышаться, он вздернул меня вверх и поцеловал. Жестко и властно, именно так, как всегда целовал. Клеймя и подчиняя только себе. Оставляя на душе невидимые следы от страсти.
— Нет. Не сейчас, — он обвел большим пальцем мои влажные губы и улыбнулся, — Твой муж уже приехал час назад, забирать тебя. Я сказал, что до полуночи ты только моя.
Я осоловело моргнула несколько раз, муж существовал где-то за пределами этой личной вселенной, и совершенно не хотелось о нем сейчас даже думать, не то, что видеть. Но Валторн уже поправил мою одежду, пригладил волосы и отступил в сторону.
Мне пришлось улыбнуться своим мыслям и проглотить усмешку. Сегодняшняя ночка обещает быть жаркой, очень жаркой. Игрушка же теперь была совершенно в другом месте, и как мне сидеть за ужином, я не представляла. Белья-то теперь не было вновь, оно так и осталось лежать на балконе ненужной кучкой.
Карета медленно покачивалась по заснеженной дороге. Путь до поместья мужа нам предстоял не близкий. В отличии от дорогого экипажа Герцога Эр Гарс, наш не мог похвастаться таким уровнем комфорта и тепловыми чарами.
Холод, конечно, не пробирал до костей, но все равно ехать по зимней стуже было неприятно. Так еще и прощальный подарок любовника, призванный напоминать мне о страстном месяце, волновал меня и разгонял жидкое пламя по венам.
Небольшой шарик, так полюбившийся мне утром в ванной, был возвращенный заботливыми пальцами обратно во влагалище. И теперь я ерзала на жесткой сидушке в надежде прекратить перемещение шарика под воздействием тряски.
Но все мои старания ни к чему не приводили. Только муж покрутил пальцем у виска и захрапел напротив. Как же несправедливо. Я сейчас могла нежиться в бассейне, а получилось так, что трясусь в проклятой карете.
Карету резко дернуло, и я только чудом не познакомилась головой со стенкой. Удержаться смогла только из-за сжавшихся от возбуждения пальцев, которыми вцепилась в край деревянной лавочки. Что же такое произошло снаружи.
Выпускать меня из экипажа никто не стал. Муж только недовольно ударил в стену кучеру. Ответа правда не последовало, и, тогда завернувшись в плащ, он вышел сам. Крики, раздавшиеся снаружи, не позволили мне расслабиться. Там явно что-то происходило, и это что-то не особо мне понравится.