Мы вошли в проем, представлявший собой раскол скалы, и темнота окружила нас. Я совершенно точно знала, что она несет в себе - безысходность, печаль, погибель. И я не хотела вновь почувствовать все это. Мне стало так страшно, что я даже пожалела о своем уходе. Ведь никто не знал, куда на самом деле ведет меня этот незнакомец, а там, по крайней мере, света хватило бы до того, пока я не усну. И вместе со сном получу свободу от всего того, что тревожило меня в этом мире. Однако, превозмогая свои слабости, я старалась прогнать ужасы, которые в меня вселяла тьма, и шла вперед.
С каждым движением тела, приближавшим меня к цели, силы возвращались ко мне. Я подумала, каким же страшным, наверное, должно было быть это место, раз оно лишь своими стенами высасывает из нуара жизненную энергию. Что уж говорить о жертвенных столах, безжалостно окропленных невинной кровью?!
Но вот впереди появился свет. Нет, это было не дневное свечение, которое своими яркими белыми лучами гонит тьму, но присутствовало в нем что-то такое, что давало надежду. А в ней я сейчас нуждалась больше всего.
С нашим приближением он становился все желтее, и, когда мы совсем к нему подошли, мне удалось разглядеть, что перед моими глазами была моя комната, в которой я легла спать накануне.
Я вгляделась в знакомые очертания помещения, и увидела себя, спящую на кровати. Точнее, это была всего лишь видимость сна, хотя внимательный нуар сразу же мог заподозрить неладное. Мое лицо было таким бледным, что казалось, будто в нем не осталось ни кровинки. Руки покоились по бокам тела абсолютно неподвижными плетями, не способными породить хотя бы иллюзию жизни. Даже не верилось, что тело мое может так лежать, ведь я всегда была очень активной. Только сейчас перед собой я видела неподвижную плоть, практически покинувшую этот мир. Лишь легкие движения груди показывали, что еще есть шанс на воскрешение. Рядом с моей кроватью сидел тот самый старец, который спас меня из пещеры. Он выглядел уставшим и измотанным. Вокруг глаз залегли глубокие морщины, порожденные не только временем, но и тяжелым испытанием, встретившемся ему в последние сутки. Склонив надо мной голову, он читал ту же молитву, которую я услышала, лежа посреди холодных камней.
Подойдя вплотную к своей комнате, мой дух остановился. Не зная, что мне делать дальше, я вопросительно посмотрела на своего спасителя.
- Меня еще можно спасти? - Этот вопрос невольно слетел с губ, и я ужаснулась тому, как устало звучал этот голос, рожденный на моих устах.