— Старая пленка тупо могла не дожить до оцифровки, — предположил Джонсон. — Утратили оригинал, и копии делать не с чего стало. Особенно если не популярная лента.
Остальные хранили молчание, подозревая, что ответ не так прост.
— Огромное количество фильмов более ранних и редких имелись в сети в том или ином виде, — возразил Тед. — Здесь все наоборот — большое количество очевидцев и ни одного кадра. Но постановка была жуткой, напугала детей до смерти, и даже детали фильма врезались им в память: отрубленные головы в корзине, туман, низко висевший на улицах, замедленные движения, уродство карлика, тоска и безнадежность атмосферы, готика в антураже, горящие буквы титров. Но фильм так и не нашли, как не нашли производителя, актеров и вообще участников этого проекта. Даже точное название никто сказать не мог, помнили только, что оно было длинным и написанным готическим шрифтом.
Возле костра наступила тишина, огонь вдруг начал чадить и через секунду накрыл всех слушателей облаком дыма, словно усиливая эффект от сказанного. Вайз снял куртку и взмахнул ею, чтобы рассеять плохую видимость, но это не удалось, сизые клочья остались висеть над головами.
— Может, фейк? — деловито уточнил Стюарт. — Как та передача, из которой отрывки якобы нашли, и сразу нашлось триста тыщ очевидцев, видевших ее целиком, хотя кроме отрывка, снятого специально для розыгрыша, ничего больше не существовало?
— Была такая версия, — согласился Тед. — Но там хоть отрывок был, а здесь даже отрывка не нашли, только воспоминания.
— Что-то экспериментальное и засекреченное? — высказал мнение Девилер. — Для изучения реакции целевой аудитории?
— Когда изучают, репрезентативность соблюдают и все такое, — возразил ему Креббер. — А тут аудитория вроде как вышла случайной. Скорее чье-то экспериментальное творчество, вроде авангардного. Купили тайком время в прайм-тайм, попробовали прославиться, никому не понравились — и слились.
— А почему тогда участники потом не прибежали себя пяткой в грудь бить, что были там и делали это шоу, когда их искать начали? — напомнил Стюарт. — Лица-то признать можно было бы, фотки продали бы выгодно, интервью бы дали.
— Никто не объявился, — подтвердил Тед. — Хотя должны были быть живы на тот момент. И насчет купили тайком — телевидение было государственным. Людям со стороны туда нельзя было попасть, влезть в прайм-тайм еще меньше можно было, только по согласованию с правительством. Сумасшедший режиссер-миллионер отпадает.
— Это где было? — с интересом спросил Гейл.
— Двадцатый век, восьмидесятые годы, Россия. По крайней мере, очевидцы все из России, а вот фильм называют иностранным, буквы в названии были готическими и даже с подстрочной диакритикой в виде галочек. Правда в языке путаются, кто-то называет его чешским, кто-то немецким.