Точно так же равнодушно, как разделась, Старуха натянула свое тряпье обратно, и вышла, шурша юбками. Мальчик проводил ее взглядом, который врачу не понравился.
— Этого не пора на стерилизацию? — спросил он у Саммю, приподнимая голову мальчика за волосы вверх. — На баб уже начал пялиться, как я вижу.
— Рановато, — добродушно ответил за него Бык. — Ему от силы двенадцать, обычное детское любопытство.
— Некоторым не мешает, — сварливо отозвался врач, отпуская мальчика из-за появившегося в дверях следующего пациента — кассина, только что внизу разыгравшего с андроидом в парике смешную сценку.
Тот уже не улыбался, дышал с хрипом и тяжело, а горло пересекала красная полоса с расстоянием в размер ромульянских пальцев. Врач осмотрел и его, ничего не сказал, демонстративно захлопнул свой саквояж и удалился. Кассин спустился вниз, к люку в бараки, где следовало ждать робота-провожатого, без которого двери камеры не открывались.
— Найдите девчонку такого же возраста, — распорядился Ромул в сторону Саммю, когда лишние уши покинули помещение. — Чипируйте обоих, как только появятся свободные чипы, и готовьте на арену. Посмотрим, как их встретит публика и что из этого выйдет.
Быку показалось, что взгляд мальчишки, направленный на Ромула, стал другим, хотя улыбка осталась прежней, дурашливо-покладистой. По знаку Саммю тот сверкнул босыми пятками и утек в люк, а Бык пришел к выводу, что глазам ночью нужен все-таки более основательный отдых.
Глава 10. Войлочный червь
Вечером следующего дня Ромул сообщил о своем отъезде. Он забрал финансовые документы, выглядел нервозно, словно не спал сутки, и очень торопился. Бык догадывался почему — приближалась территория Урсулы. При подписании границ дипломаты обеих стран бились насмерть за каждый километр пространства, поэтому государственные пределы в этом секторе имели вид фьордов, изъеденных водой. После нескольких месяцев чехарды с границами можно было рассчитывать на спокойную жизнь — наступало долгое прохождение Мумбаев.
Вид у Ромула при посадке в корабль был такой, словно его захватила какая-то идея, но даже Хиотис как бухгалтер «Кассиновы» ничего не знал о ней. Выслушав из уст Быка отказ от сделки, он не выказал никакого сожаления или возмущения, годы работы в финансовой сфере выучили его самообладанию почти дьявольскому. Кивнул и попросил держать его в курсе дальнейших планов и событий. В конце разговора даже весело пообещал наведаться в Колизей во время прохождения Урсулы, попробовать «канадскую ставку».
Раздумывая на продавленном диване о странных событиях и планах, в которые его не посвятили, Бык внезапно отвлекся на раздел добычи после дневной смены, азартный и шумный. Арену постоянно чистили от различных предметов, брошенных зрителями в знак поддержки гладиаторов — там встречались предметы женского туалета, конфеты, сухари, игрушки, наличная мелочь, сигареты, батарейки, иногда что-то посерьезнее – треснувшие пады, баллончики с веселящим газом, упаковки презервативов, фонарики, перочинные ножи, таблетки "экстази", кошельки и даже драгоценности. Униформисты сгребали все это добро длинными швабрами с перемычкой поперек, упаковывали в мешки и уносили за кулисы. Предполагалось, что кассин получает это в качестве дополнительной награды. На самом деле вся добыча сначала проходила руки служащих Колизея, и то, что они считали брать ниже своего достоинства, вручалось победителю, частенько в микроскопическом остатке.