Глава 16. Подозрения и перспективы
Вызванные на допрос в кабинет Саммю техники, вытащившие мальчишку из мастерской, показали, что при встрече тот не испугался, не понял, куда попал, просто заблудился и был рад помощи.
— Мы дали ему ходунка до камеры, он и утек, — словоохотливо поясняли они наперебой. — Взрослее даж блудются, а он ущо пцан, понятно дело, сбился. Отож в своем уме кто к ломаным ромульяни полезет. Тама и табличка на двери, шоб не влазить, а он читат не умет, ну и влез, а куды выйти, не знат...
Саммю слушал эту ахинею, кивая головой, и Бык уже решил, что объяснение его вполне устраивает, но тот вдруг спросил:
— К какой камере вы ему выписали провожатого?
— Дык к своей, домой, обратно, — хором заголосили техники, пока Саммю не рявкнул:
— Номер, скоты!
Тут и выяснилось, что мальчишка назвал своей семьсот тридцать пятую камеру. Туда техники на голубом глазу ходунка и отрядили, потом ходунок вернулся, тем дело и кончилось. Саммю велел им убираться вон.
— Почему семьсот тридцать пятая? — не удержался Бык, когда кабинет опустел. — Может, ошибся? Это же черт знает где на отшибе.
— Нет, не ошибся, — покачал головой Саммю. — Из семьсот тридцать пятой была девчонка Киршан. Помните такую? Вторая дебютантка, рыжая.
Рыжую девчонку Бык вспомнил, голое плечо, веснушки, а также то, что обещал Малому узнать о ее судьбе, но так и не узнал за всеми делами. Видимо, неизвестность толкнула мальчишку в бега.
— Простое любопытство, по-человечески вполне объяснимое.
— Да уж, — засмеялся Саммю. — Ошибся, заблудился, читать не умеет, камеру перепутал, про подружку хотел узнать… Тысяча и одна ночь.
— Мне все это не нравится, — покачал головой Ромул.
— А то, что он к бабе бегает, вам нравится? — ехидно уточнил врач. — Скоро ваши кассины беременными на поединки начнут выходить.
— Девчонка жива? — спросил Бык.
— Что ей сделается, — отозвался Саммю. — Толку из нее не вышло, пару боев продержалась на одном везении. Ставки ни о чем, покупателей нет, следующий бой, скорее всего, последний.
Быку судьба Киршан была глубоко безразлична, гораздо больше его беспокоило выражение лица Ромула. Тот сдвинул брови и о чем-то напряженно раздумывал. Саммю покачивал ногой, упиравшейся в соседний стул, и, пока никто не видит, в шутку пристреливался скрепками в мусорное ведро.
— Мальчишку не трогайте, — наконец сказал Ромул. — Сообщение нам расшифровать не удалось, контакт по-прежнему неизвестен, так что он нам нужен живым, здоровым и ничего не подозревающим.