— Какого хрена? — рявкнул он, вставая с места, в основном для того, чтобы отряхнуть колени, на которых таяла коричневая жижа, но еще и чтобы иметь возможность маневра.
— Комендатура, — очень логично ответил кто-то невидимый из-за потока в пять тысяч люмен.
Гейл ощупью нашел в нагрудном кармане карточку, протянул вперед, чья-то рука ее забрала, но назад не вернула. Фонарь погас, круги все еще плавали перед глазами, перемещаясь вместе со зрачком во всех направлениях взгляда, и воспользовавшись его секундной слепотой, сотрудники комендатуры навалились и втиснули Гейла на заднее сиденье служебного кара, повисшего над верандой. Сами расположились по бокам, машина поднялась в воздух и развернулась. Видеть, куда они движутся, мешал экран, отделивший пассажирское сиденье от водительского. Боковые стекла тоже лишились прозрачности в момент старта.
После Мумбаев у Гейла не было никакого желания позволять событиям случаться без контроля и до последнего считать их шуткой или ошибкой. Имплант мгновенно вскрыл навигатор и сдал Гейлу конечный пункт назначения — комендатура. Это его несколько озадачило. От идеи ткнуть кар носом в газон, заблокировать двигатель и надавать кретинам по почкам пришлось отказаться. Что-то странное происходило у него на глазах, навешать пинков всегда успеется.
— В чем дело? — громко сказал он. — Я, кажется, ничего не нарушал. Сидел, никого не трогал.
Находившийся слева провожатый фыркнул, точно услышал большую глупость. Тот, кто был справа, хранил каменное выражение лица. Гейл оставил свои попытки вызвать похитителей на разговор и уставился в собственные колени, изображая покорность судьбе.
Если события как-то связаны со словами Джибейда о пропавших данных, то задержать должны были бы Лаудера, никак не его, Гейла, у которого все документы были в порядке. Но они ни о чем не спросили, хотя видели, что чашек на столе две. Не подождали, пока Лаудер появится, а вели себя так, словно хотели удрать оттуда до момента, когда встреча состоится. При этом все мыслимые и немыслимые формальности при его задержании были нарушены. Комендатура, конечно, не всегда утруждалась соблюдением буквы закона, но в целом старалась держать марку столичного подразделения. Хватать человека среди бела дня даже у них было не принято. Вот вежливо пригласить для беседы, зачитать права, назвать нарушение, дать время на устранение проблемы — это другое дело. А тут как с катушек слетели. Что за хрень творится? А он-то считал свой район тихим и спокойным!
Комендатура не имела входа с земли, попасть в нее можно было только по воздуху. Кар беспрепятственно прошел защиту, чтобы опуститься на пол большого помещения около двадцати метров высотой.