Внизу стало шумно, в помещение начали вбегать вооруженные люди. Макс Олейник, дрифтер комендатуры и сосед Гейла по дому, замер у входа, указал глазами на машину и вопросительно приподнял брови, но Гейл только плечами пожал — что тут скажешь. Так вышло.
Макс перехватил управление, кар повилял в воздухе и пошел на посадку. Машина неловко стукнулась брюхом о поверхность, оба провожатых одновременно рванули наружу, подальше от Гейла.
— Эндрюс, выходите, — приказал ему от двери комендант Рамзеса, полковник Стирхоф. — Только без резких движений. Если у вас есть оружие — положите на пол и отойдите от него.
— А если нет? — ляпнул Гейл. — Попрыгать на месте?
— Заткнуться, — оборвал его Стирхоф. — И не делать себе хуже, чем уже есть.
— Это возможно?
— Эндрюс!
— Молчу. — Гейл вывернул карманы и показал, что в них ничего нет. — Не нервничайте только, это опасно для человека с бластером в руках. Да и как будет выглядеть в заголовках газет?
Он снял китель и положил его на пол, сделал пару шагов в сторону. Там скинул ботинки и ногой отодвинул их от себя. Кроме брюк и рубашки на нем больше ничего не осталось. Гейл расстегнул ремень, вытащил его из петель и бросил вместе с падом поверх обуви.
— Штаны сниму только под музыку и за деньги, — объявил он.
Олейник сдавленно хрюкнул, Стирхоф побагровел от злости.
— В изолятор, — рявкнул он. — И чтобы никакой электроники. Будет там и музыка, и приватный танец со следователем. Совсем распустились, засранцы!
В изоляторе Гейл успел пошарить в радиусе сотни метров от железного замка, отделявшего его от свободы, но нашел только кулер с водой. Электронным было примитивное меню, но никакой связи с сетью. Все остальные линии находились далеко, выглядели ненадежно и требовали отключки плюс хорошего выводящего. До приезда следователя Гейл не мог себе этого позволить.
Он попробовал ходить по камере, но без ремня брюки сползали, открывая резинку трусов, приходилось придерживать их рукой. Попутно он обдумывал полученную информацию со всех сторон, пока дежурный не гаркнул в окошко:
— Эндрюс, на выход!
Сунув руки в карманы, чтобы не потерять штаны, Гейл с независимым видом побрел за ним.
Комната оказалась маленькой, разделенной узким столом, выходившим из стены, с двух сторон от него можно было сидеть на откидных стульях. Следователь выглядел штатским, но стрижен был очень коротко, как если бы был военным или спортсменом. Висок его расчерчивал глубокий шрам, казавшийся среди белесого ежика волос вдавленной бороздой темного цвета, уходящей в сторону затылка. Гейл на секунду задумался, что могло оставить такой шрам, что-то острое и железное, треугольного сечения. Фамилия следователя была Кройс, так, по крайней мере, он представился.