— Почему неправду? — возразила Федулова. — Это еще доказать надо.
— Доказать? — Арева подавила волнение. — Следы недавней борьбы сохранились даже на вашем лице…
В кабинет вошел Миронов. Тихо, чтобы не мешать, прошел к окну. Сел. Арева, выдержав паузу, на мгновение переглянулась с майором. Тот показал глазами: дескать, все в порядке.
— Ах это… — хмыкнула Федулова, проведя рукой по щеке. — Барсик царапнул.
— Барсик? — вмешался Миронов. — Не похоже. А потом, он же сбежал…
— Вернулся.
— А на руке?
Федулова брезгливо поморщилась, словно проглотила горькое лекарство.
— Окно мыла. Нечаянно разбила — стеклом и царапнула.
— Окно, говорите, — рассматривая царапину на руке, вслух рассуждал майор. Стекло на кухне действительно разбито, но никто его не мыл. Да и кокнуто оно было, как заявил Федулов, неделю тому назад.
— У меня к вам последний вопрос, — сказала Арева. — Я вам его задавала, но вы не ответили…
— И сейчас не отвечу, — вдруг вскрикнула Федулова. — Не отвечу — и все.
Миронов отвернулся. Тяжелые облака низко неслись над землей. Ветер гнул деревья и с каким-то остервенением трепал листву. Через форточку врывался сырой воздух. Душу наполняло какое-то пакостное чувство.
— Барсик… Окно… — нарушила Антонина Яковлевна затянувшееся молчание, когда они остались вдвоем в кабинете. — Будем, Алексей Павлович, заканчивать. Проведем опознание и…
*— Да, Антонина Яковлевна. Теперь все ясно. Она.
На вопросы, поставленные следователем, эксперты ответили: обрывки веревки, снятые с шеи мальчика, а также изъятые из квартир Пухова и Федулова, составляют одно целое. Вещество, взятое из-под ногтей погибшего, соответствует группе крови Федуловой.
Очную ставку вела Арева. Первым в кабинет вошел Каплунов, тот самый пассажир, о котором говорил водитель автобуса. Строго сдвинув густые брови, он внимательно вглядывался в женщин. Их было трое.
— Эта женщина выходила из автобуса по требованию у лозняка, — сказал Каплунов, указав на Федулову.
Словно ужаленная, Тина Иосифовна разразилась бранью.
— Ржа в железе и неправда в человеке не утаятся, — тихо заметил Каплунов. — Я готов, товарищ следователь, выехать на место и показать, как все происходило. Еще, понимаешь, оскорбляет…
Следующий — Андрей Пухов. Вид у него аховый. Лицо не просто грустное, а какое-то угнетенное, посеревшее. Глядел тоскливыми, отстраненными глазами, будто все, что происходит, его не касалось.
— Придется, Андрей, еще раз рассказать все, что было в воскресенье, — обратилась к нему Антонина Яковлевна.
Пухов, не глядя на Федулову, которая встретила парня прямым, как выстрел, взглядом, повторил в общих чертах то, что говорил на предыдущих допросах.