Парни, лениво собираясь, недоуменно переглянулись.
— Что, хозяина нет?
— Найдется, — неопределенно буркнул брюнет.
Потоптавшись возле стола, он подошел к широкому подоконнику и стал там шарить. Тем временем Снегирев заглянул в кухню, где стояла приехавшая с ними девушка. Ее хрупкие плечи, обхваченные загорелыми тонкими руками, тихо подрагивали.
Старшина Макаров разговаривал в коридоре с соседкой, которая с вечера несколько раз звонила в квартиру, призывая разбушевавшихся молодых людей к порядку.
В этот момент брюнет, возившийся возле окна, вскочил на подоконник, поднял руки, как это делают пловцы, оттолкнулся ногами и был таков. Макаров подстерег этот момент, опрометью кинулся на улицу, перемахнул через заборчик палисадника, свернул за угол, куда сиганул беглец. Уже светало, и старшина видел, как тот, лавируя между деревьями, убегал: «Неужели уйдет? Нет, не уйдет!»
— Накладка, говоришь, произошла? — сжав брюнета, со злостью произнес Макаров. — А сам дёру!
Молодой человек тяжело сопел. Весь он вдруг скис, обмяк, словно проколотый мяч.
А в квартире уже находился начальник отдела угрозыска майор Миронов.
— Товарищ майор, этого я догнал, — доложил Макаров.
— Молодец, старшина, — похвалил майор. — Вези их в управление.
— Как в управление? — Светловолосый отступил на шаг и уставился на девушку. — За что?
Миронов тоже взглянул на пострадавшую. Ее красивое лицо было в синяках, губы распухшие.
— Что, мало заплатил? — выяснял парень. — Пили, понимаешь, ели… Знала, куда шла? Чего молчишь? Отвечай, с… — Он повернулся к брюнету, стоявшему в углу коридора. — Зайнар, подтверди, что я заплатил. Ну? Или вы заодно?
— Заткнись! — процедил тот сквозь зубы.
Девушка, словно ждала команды, вскрикнула:
— Ложь! Клевета! Я прошу, товарищ майор, привлечь их к уголовной ответственности! Я так этого не оставлю! Я требую…
— Разберемся. — Миронов прекратил перепалку и жестом указал Макарову, чтобы тот забирал парней и уезжал. — Квартиру опечатать. Вы, Снегирев, останетесь охранять.
Майор посадил девушку в свою машину. Спрятав лицо в дрожавшие ладони, она тихо всхлипывала. Миронов видел разные слезы: киношные, дешевые, которым он не придавал значения, трогательные, когда плачут от радости или счастья, и слезы холодные, как оплавленный лед. Вот и сейчас он почувствовал, как неприятно его опахнуло каким-то тоскливым сквозняком.
— Видели их раньше? — спросил после некоторого молчания Алексей Павлович.
— Нет, — ответила девушка. И подтвердила: — Раньше не видела.
Майор хмыкнул.
— Сейчас можно все отрицать. Вы наверняка знаете кого-то из них, и надо рассказывать честно, так, как было, — разъяснил Миронов и вдруг спросил: — Как же вы оказались в этой квартире? Сами, выходит, туда пришли?