В общей сложности я провел шесть напряженных дней в отелях – сперва в Мадриде, затем в Амстердаме, ничем не занимаясь, кроме как просмотром телика и слушаньем тиканья часов. Я застрял, был взволнован и не мог даже говорить на местном языке. В Амстердаме я посылал письма Софи, спрашивая ее, как обратиться к персоналу отеля, чтобы они постирали мои вещи, или как мне достать чего-нибудь поесть. Она отвечала мне двумя сообщениями: в первом был мой вопрос на английском языке, а во втором – то, как я должен это произнести, в испанском начертании. В итоге я произносил «иес плис» вместо «yes please». Я не понимал сообщений, и в отеле не понимали меня. В конце концов мне приходилось просто давать им телефон, чтобы они сами прочли сообщения. Я был беспомощен, полностью зависел от других людей и старался не думать о самом худшем сценарии: сделка сорвется, и мне придется вернуться домой и начинать все с нуля вдали от Софи.
В то время мне казалось, что либо я подпишу контракт с «Гронингеном», либо мой мир рухнет. Казалось, что «Насьональ» продал меня моему агенту, что автоматически делало его моим новым владельцем. Поэтому, если бы я не попал в «Гронинген», я, возможно, не смог бы вернуться в «Насьональ» и даже не знал, захочет ли он вообще продать меня хотя бы в какой-нибудь клуб. Я бы пошел в любой, если бы это означало остаться в Европе. И я не знаю, что бы мне пришлось сделать, сорвись та сделка из-за 60 тысяч евро. В те дни я был бессилен, вся моя жизнь была в чужих руках. Наконец на пути из Амстердама в Гронинген, на север страны, мне начало казаться, что трансферу ничего не помешает. Это было спасительное облегчение.
В июле 2006 года я сделал маленький шаг в своей карьере и огромный – навстречу Софи, хотя она была не так близко, как я себе представлял: она была в Испании, а я – в Голландии. Теперь нам предстояло сократить этот разрыв между нами. После подписания контракта я поехал в Барселону на выходные на десять дней, чтобы повидаться с Софи и попытаться решить эту проблему. Ее мама и сестра на то время вернулись в Уругвай навестить родственников. Я позвонил им: «Я забираю Софи из Барселоны и увожу в Голландию».
Ее мама сказала мне: «Ну, раз так, то приглядывай там за ней». Я не уверен, поняла ли она, что я был серьезен. Я и сам не знал, насколько я был серьезен. Но когда мы прощались в аэропорту, меня окатило чувство: сейчас или никогда. Я прошел весь этот путь не ради того, чтобы снова ее оставить. Ни на минуту.
«Полетели со мной. Прямо сейчас».
«Ты свихнулся. Как я полечу? Мне 16. У меня даже билета нет. А как же папа?»