Когда мы приехали, Бруно не играл, поскольку был травмирован. Софи спросила его, играет ли он за первую команду, и когда он ответил, что да, мы были поражены – игрок основной команды «Гронингена»? Вау. Приключение начиналось.
Как и любой уважающий себя уругваец, Бруно любил матэ. Я тоже изредка пил его, когда мне было 18 или 19, с моим папой или партнерами по команде. Но когда я уехал из Уругвая, я только стал еще большим уругвайцем, чем был до этого. Трудно объяснить, что такое, по сути, матэ. Я всегда говорил «ливерпульцам», что это что-то вроде горького зеленого чая, который мы заливаем кипятком и пьем через металлическую соломинку. Где бы вы ни увидели компанию уругвайцев, среди них наверняка найдется один, у которого будет с собой фляга, из которой он нальет кипяток в небольшую кружку, а выпив, передаст товарищу. Мы с Бруно пили очень много матэ. Тогда я не знал, как правильно заполнить листями калебас, я даже не знал, как вскипятить воду. Бруно многому меня научил.
На тот момент ему было 27, и я помню, как он, вздыхая, говорил мне: «Играть мне осталось недолго». Я думал – как долго мне еще расти до его лет, и сейчас, когда мне 27, я рассказываю вам эту историю.
Став еще большим уругвайцем, чем когда я жил в Уругвае, я еще более восторженно смотрел матчи моего любимого «Насьоналя» в уругвайской лиге. Сперва я просто говорил: «Так, в восемь часов я буду смотреть матч, поэтому просьба меня не беспокоить». Со временем, однако, я привык не смотреть матчи целиком, довольствуясь лишь их результатами. Мало-помалу ты отвыкаешь. В каком-то смысле это печально – часть тебя исчезает, но это неизбежно.
Когда уругвайский футболист Себастьян Коатес перебрался в Ливерпуль, он говорил: «Нет, в восемь никаких планов, я собираюсь смотреть игру», а я говорил ему: «Это ненадолго». Я знал это, ведь я сам прошел через то же самое.
Я до сих пор поддерживаю связь с Бруно. Для меня это очень важный человек. Он вернулся в свой родной город в Серро-Ларго и до сих пор играет, но до этого он был вместе со мной в «Аяксе». Я перешел туда в августе 2007-го, а он присоединился ко мне в следующем январе. В клубе спрашивали мое мнение о нем, и, конечно же, я тепло о нем отзывался, рассказав, как сильно он помог мне в Гронингене. Не только он один, но и его семья.
Также мы вместе играли за сборную Уругвая. Я не стану заявлять, что Бруно играл в сборной благодаря моей рекомендации, но когда меня спросили, я сказал, что Сильва – это очень хороший футболист, и тренер, Оскар Табарес, посмотрел его и принял в команду. Бруно ценил мою поддержку, но это ничто по сравнению с тем, что он сделал для меня в Голландии. Я и представить не мог, что кто-то, кто знает меня так недолго, станет мне так помогать.