— Ни капли. Церковь… любит идти на поводу у аристократии, а среди неё демононенавистников — абсолютное большинство. Шорн выиграет вам какое-то время, но граф — это всего лишь граф. Он не может просто взять и пресечь поползновения церкви в сторону демонов. — Честность и прямолинейность Таласа Шорна делали ему честь, да только эти качества не были тем, что могло помочь на политической арене. Ему служили хорошие советники, сведущие в политике, и он часто советовался с ними, но сам политиком не был. Командиром, человеком, могущим возглавлять — но не политиком. — Я же надеюсь на лучшее, но предполагаю худшее. Граф смертен, а у церкви, как и у знати, длинные руки.
— Я… — Тайкон опустил голову и вперил взгляд в отполированную до блеска столешницу. Прошла секунда, и мой слух уловил то ли скрежет его зубов, то ли треск костей в сжатых до красноты кулаках. Комната моментально заполнилась щедро изливающимся из её хозяина напряжением. — … не знаю, как поступить. Всё это словно снег на голову, но… Золан, я могу тебя попросить взять в расчёт хотя бы тех детей, которым больше десяти?
Я кивнул, выждав перед этим несколько секунд. Не потому, что мне требовалось время на раздумья, — молодёжь без привязанностей я был готов отрывать с руками и ногами, — а потому, что ответь я в то же мгновение, и Тайкон мог начать колебаться. Мы хорошо с ним знакомы, и он как никто другой знает, что ради своих интересов я готов на многое. Ни о каком абсолютном доверии с его стороны не шло и речи, но и предать он был неспособен: слишком честный, слишком гордый, слишком умный.
— Если всё обернётся так, как ты говоришь, то, надеюсь, хотя бы маленьких детей беда обойдёт стороной. Я приложу к этому все силы.
— Так оно и будет, Тайкон.
На секунду мужчина замер, а после — поднял на меня спокойный взгляд. Значит, взял себя в руки, и готов обсуждать рабочие вопросы. Я не прогадал — именно это он и предложил сделать:
— По остальным пунктам, я могу прямо сейчас сообщить о твоём предложении семнадцати подходящим магам…
Часть II.
По правде говоря, осведомиться о состоянии Дигона и Кларка я должен был гораздо раньше, но так получалось, что откладывать некоторые дела было нельзя. Задержка со списком в гильдии магов сразу бы вычеркнула минимум сутки из отведённого на всё про всё месяца, да и переданный моему торговому представителю список из более чем полутысячи пунктов нужно было как-то превратить в реальные, осязаемые вещи. Далеко не всё было в Рилане — мне сразу об этом сказали, как и предупредили о наценке за целенаправленную доставку товаров из близлежащих городов. Я внёс задаток, сполна ощутив на себе ограниченность собственных финансов. Награда восьмилетней давности, отчисления по патентам на полтора десятка бытовых артефактов, покупаемых знатью, — кто, если не житель техногенного мира, может знать, что действительно нужно для обеспечения комфорта, — завершённая работа над новой защитной системой города, небольшая, но всё-таки зарплата за преподавание в академии, плюс награды за победы студентов на турнирах — я словно заправский хомяк собирал деньги, серьёзно тратясь лишь на материалы для собственноручно создаваемой экипировки. Ну и книги, конечно же. Кое-что я выписывал из таких далей, что посылка могла идти больше года, и не всегда это того стоило — и в плане знаний, и в плане трат эфир. Что до роскошной жизни, столь любимой даже мелкими аристократами, из-за этого едва сводящими концы с концами, то ни мне, ни Гессе, ни родителям излишки были не нужны. Всё это было просто нам чуждо, ибо никто в здравом уме не будет стоять словно истукан, пока его одевают горничные, да ещё и считать большое число увивающихся вокруг тебя слуг престижным.