– Я покажу вам комнаты, – вмешалась Лидия Константиновна. Киселев поглядел на нее и пошел вместе с ней, шагая следом за Каспаром и родственником композитора. В столовой остались только Опалин и Зайцев.
– Только не говори мне, что узнал о нем лишь сегодня, – негромко проговорил Иван.
– Да иди ты!.. – сердито сказал Зайцев. Он снял картуз, вытер пот со лба и надел головной убор снова. – Бабы говорили, что возле деревни шастает кто-то в форме. Я решил, что это ты.
– Да ну?
– Честное слово!
– А автомобиль они что, не заметили?
– Он без автомобиля был. – Зайцев тяжело вздохнул. – А ты о нем не знал?
– Нет. Откуда?
– Да мало ли!
– Слышь, Никодим, – сказал Опалин, – скажи честно: ты знаешь, кто убил Стрелкову?
– Да никто ее не убивал! Тебе же рассказали, как все было…
– Ну допустим, никто ее не убивал. А из могилы она тоже сама себя выкопала?
Зайцев ничего не сказал и только стоял, дергая челюстью, потом нервным движением вытащил пачку папирос и закурил. Он не сразу сумел зажечь спичку и обломал первые две, чиркая их о стену.
– О ней все забыли уже давно, – проговорил он нехотя, пуская дым. – И вот…
– Ну он-то точно не забыл. Ты лицо его видел?
– Видел, видел. – Зайцев вздохнул. – Понимаешь, это моя деревня. Я тут родился, всех знаю, и все знают меня. Если начать копаться, кто чем занимался с февраля семнадцатого года… Разное может выясниться, – добавил он сквозь зубы.
– Например, насчет твоего брата?
– Мимо, – сказал Зайцев, мотнув головой. – Насчет брата Фрола я уже давал объяснения в партии. Он не был белым, ясно тебе? Просто ему хотелось широко пожить, погулять.
– То есть пограбить? – перевел толстокожий Опалин.
– В общем, да. Кончилось все тем, что его подстрелили в пяти верстах отсюда. Привезли его к нашей матери, и дома, под образами, он умер. Отец Даниил его хоронил. – Зайцев тяжело вздохнул. – Когда кто-нибудь хочет мне напакостить, всегда начинает рассказывать небылицы про моего брата. Хотя если я раскрою рот и выложу то, что знаю о рассказчиках, им придется куда хуже.
– А кто тебе хочет напакостить?
– Да все. Почти все, – поправился Зайцев. – В деревне сейчас сложная обстановка, а я партийный. Некоторые считают, что мне легко живется, а раз так, надо мне испортить жизнь. – Он поколебался. – Ты, Ваня, это… Раз вы с Берзиным будете жить в одном доме, ты… ну… Вы же будете общаться, он будет к тебе прислушиваться…
– Это вряд ли, – усмехнулся Опалин. – ГПУ никого не слушает.
– Ты меня-то не закапывай, – попросил Зайцев. – Я же о многом не прошу. Я же знаю, что будет: прискачут сюда и будут ему на меня жаловаться. А я…