Впитана тысяча и одна душа, вместе с твоим запасом выходит тысяча пятьсот тридцать три души. Этого хватит на открытие пространственного перехода к Симилиму и частичное восстановление доспеха
— Значит уходим, — окинул я прощальным взглядом этот красивый город.
Трясущиеся от страха жители города наблюдали за неведомым врагом своего владетеля и молились. Они просили, чтобы их древний покровитель увел беду от их дома. Их владетель, Атол, проиграл, а значит, в скором времени город может перестать существовать. Смысла бежать не было, такие враги как этот крылатый воин, могут уничтожить целый город за один удар.
— Здесь слишком много тех, кто боится умереть от моей руки, — тихо произнес я прежде чем войти в пространственный проход.
Выйдя посреди разрушенного Симилима, я сел посреди засыпанной песком улицы и медленно опустил голову на колени.
Эмоциональная волна ударившая по мне, открыла возможность использовать все резервы. Сейчас меня наконец настиг положенный откат. Мышечные судороги скручивали тело, но я продолжал сидеть в одной позе. Хуже было в эмоциональном плане. Пережив такой хаос внутри себя, я словно лампочка, в которую направили излишнюю энергию, перегорел.
Сидя на одном месте сначала час, а потом и весь день, я слышал шорохи, чьи-то аккуратные шаги. Вокруг меня кто-то постоянно бродил, но не решался подойти, а поскольку это не был враг, мне было плевать.
— Мата, не трогай его, — посреди ночи рядом со мной раздался чей-то мальчишеский голос. — Он мертв, не беспокой мертвых и они не побеспокоят тебя.
— Ты трус Кали, а вдруг ему нужна помощь? — слабый девичий голос оказался гораздо ближе чем голос мальчика.
— Даже если он жив, у нас нет еды и воды, мы не сможем его накормить и напоить, да и куда его нести, весь город пуст! — мальчик изо всех сил пытался говорить не очень громко, но было слышно как он все больше и больше волнуется. — Мата, не трогай его!
Словно действуя назло, девочка коснулась моего крыла. Ее руки были совсем маленькими, но я почувствовал их грубость, они вовсе не знали детства. Такие руки бывают у тружеников, грубые и жесткие.
— Они такие мягкие! — восторженно пискнула девочка.
— Ну хорошо, ты их потрогала, пойдем, слышишь вой, из саваны снова пришли падальщики, бежим! — кажется Кали был прав, я чувствовал как сюда приближается одно из нескольких существ, недавно вошедших в город.
— Да, сейчас, я только посмотрю его лицо, может он жив, — произнесла она и вместо того чтобы обойти меня, зачем-то начала лезть на плечи. — Он такой большой, как статуя, не движется!