Глава 4
СРЕДА
3 часа дня – 10 часов вечера
Шла битва, и я находился в самом ее центре. Я не мог разобраться, кто сражается слева от меня, а кто справа. Я не знал даже, что вокруг меня – день или ночь. Но битва шла и шла. В этом сомнений не было. Тяжелые орудия ведут артиллерийскую подготовку наступления Зловещие раскаты взрывов, аж земля дрожит. Я не герой. Надо сматываться. У меня нет ни малейшего желания становиться пушечным мясом. Я дергаюсь, отклоняюсь в сторону, кажется, спотыкаюсь. Острая боль в правой руке. Шрапнель или пуля. Если меня выведут из строя, придется оставить линию фронта.
Открыв глаза, я обнаружил себя отнюдь не на линии фронта. Бог весть каким образом я вывалился из кресла и очутился на полу. Спикировал, что называется, на одну точку. На правый локоть. Локоть заныл.
Да, я посетил царство сновидений. Но орудийная стрельба и тряска земли принадлежали реальности. Ощупав руку, я поднялся на ноги. Еще и еще раз прозвучали отдельные взрывы, и пол веранды содрогнулся от толчков. Сильно содрогнулся. Не успел я собраться с мыслями, как в дверях показался профессор Визерспун. Пожалуй, озабоченный. Судя, например, по голосу.
– Мой дорогой! Мой дорогой! – Он устремился ко мне с протянутыми руками, словно подозревая, что я вот-вот упаду в обморок. – Я слышал, как вы упали! Не ушиблись? Что произошло?
– Вывалился из кресла, – объяснил я. – Примерещился мне второй фронт. Нервы!
– Боже мой, Боже мой, Боже мой! – Он суетился вокруг меня, ничего, однако же, не предпринимая. – У вас... сильно пострадали?
– Разве что мое самолюбие. – Я бережно коснулся пальцами локтя. – Вроде перелома нет. Ушиб как ушиб. Что тут за канонада?
– Ха! – Он удовлетворенно улыбнулся. – Так и думал, что вас это заинтересует. Что ж, сейчас мы пройдемся по окрестностям. Хотите осмотреть наши места? – Он воззрился на меня критически. – Хорошо соснули?
– Если не считать саму минуту пробуждения...
– А между прочим, спали-то вы шесть часов, мистер Бентолл.
Я посмотрел на часы, посмотрел на солнце, давно перевалившее зенит, и пришел к неизбежному выводу: он прав. Но, по-моему, оснований для большой суматохи сей факт не давал, и я ограничился вежливым вопросом:
– Надеюсь, не причинил вам беспокойства? Небось пришлось меня караулить вместо того, чтобы работать?
– Нет! Нет, что вы! Мы здесь часов не наблюдаем, молодой человек. Работаю, когда мне заблагорассудится. Проголодались?
– Спасибо, нет.
– Может, хотите пить? Как насчет гонконгского пива? Отличное охлажденное пиво. А?
– Звучит соблазнительно.
Ну, значит, мы отправились пить пиво, которое вполне оправдало его рекомендации. Пили мы в гостиной, там, где он принял нас впервые. Я разглядывал всевозможные экспонаты, разложенные в шкафах за стеклом. По мне, это была заплесневелая коллекция костей, окаменелостей и ракушек, а также пестиков и ступок, обуглившейся древесины, глиняной посуды, причудливых камешков. Не составляло ни малейших трудностей выказать полное к этой коллекции равнодушие, и я его продемонстрировал. Дело в том, что профессор настороженно воспринимал каждого, кто проявлял интерес к археологии. Но всю его настороженность как рукой сняло, едва он обратил внимание на мой рассеянный вид и блуждающий взгляд. Он воскликнул: