Лисса нервно огляделась по сторонам. Как на ее появление отреагируют родные обвиняемого? Чего от них ждать? Злобы? Горечи? Неприкрытой агрессии?
Вокруг сновали туда-сюда только солиситоры и барристеры[18] в костюмах. Клерки тащили папки и огромные стопки бумаг. Некоторые даже везли их в сумках на колесиках. Те, кто здесь не по работе, бросались в глаза сразу. Часть посетителей была одета неряшливо. Одни со стоическим видом курили у мусорных баков; другие сидели, уставившись прямо перед собой.
Что и говорить, атмосфера невеселая. Впрочем, в суд приходят не забавы ради.
Когда их пропустили внутрь, Рошин провела Лиссу в комнату для свидетелей.
– Вы отлично справитесь, – обнадежила она девушку.
В помещении с голыми стенами из мебели стояли одни лишь стулья. Кофе в хлипком пластиковом стаканчике оказался просто омерзительным. Однако Лисса то и дело рассеянно подносила стакан к губам и машинально отпивала глоток.
Девушка еще раз перечитала собственные показания. Все в точности как она запомнила. Сердце Лиссы забилось сильнее. Значит, так. В тот день она навещала миссис Маркс. Заметила у подъезда компанию подростков, которые болтали и шутили. А потом – это страшное зрелище: телефон, описавший в воздухе дугу и сверкнувший на солнце. А после этого – хруст костей и хлюпающий звук плоти.
А дальше – хаос. «Скорая». Лисса сидит на асфальте. Мольбы. Уговоры. Какие-то люди…
Лисса расплакалась.
– Вы справитесь, – повторила Рошин и глянула на часы. – Ну что вы расклеились? Вы ведь работали медсестрой в отделении экстренной помощи, а туда слабонервных не берут! Наверняка вы на службе всякого насмотрелись! Почему же сейчас так остро реагируете?
Лисса вспомнила мальчишеское лицо на асфальте.
– Откуда я знаю? – бросила она.
– Тогда постарайтесь отвлечься, – посоветовала Рошин. – Как вам живется в провинции?
Тут девушка порозовела.
– Хорошо, – ответила она.
– Серьезно? И как же, интересно, вы там время проводите? С коровами разговариваете?
– Да, коров там много, – произнесла Лисса.
– В Шотландии же, наверное, холодища. Я бы в таком климате долго не выдержала.
– Зато свежо. Мне нравится. Уж получше, чем… – Лисса указала на крошечное окошко. Воздух над тротуаром подрагивал от жары. Воняло помойкой. Повсюду висел смог. И заключила: – В общем, лично мне Шотландия по душе.
Рошин недоверчиво фыркнула. А свидетельница снова склонилась над черными строчками на белом листе бумаги.