— Надеюсь, это не наждачная бумага самого низкого качества, как в прошлый раз. Просто положите ее рядом с контейнером для биоотходов и проваливайте. — Она махнула рукой в сторону Мартина, словно хотела прогнать назойливую муху.
— Боюсь, вы приняли меня за кого-то другого, — сказал он и опустил свой вещмешок на пол.
Герлинда озадаченно подняла брови.
— Разве вы не тот человек, который разносит по каютам туалетную бумагу? — удивленно спросила она.
Мартин, до которого постепенно дошло, что имелось в виду, когда говорилось о контейнере для биоотходов, шоколадных кексах, наждачной бумаге и Белом доме, задался вопросом, как он мог сморозить такую глупость и явиться сюда. Какой черт дернул его насыпать соль на никогда не заживающие раны? Видимо, он надеялся наконец покончить с этой трагедией. И надежда, эта обманчивая змея, заманила его в тупик, в конце которого его поджидала полоумная старушенция, лежавшая на кровати.
Мартин заметил, как Герлинда бросила озадаченный взгляд на своего дворецкого:
— Черт побери, кто это, Грегор?
Грегор, сидевший у секретера позади пишущей машинки, которая в Берлинском техническом музее была бы настоящим историческим магнитом для публики, удивленно выглянул из-за края заправленной бумаги:
— Боюсь, я этого тоже не знаю, как и…
— Кто вы такой? — прервала Герлинда его изысканный лепет.
— Меня зовут Мартин Шварц, вчера мы с вами разговаривали по телефону.
Она звонко шлепнула себя сухонькой ладошкой по лбу:
— Боже мой, ну конечно!
Герлинда отодвинула в сторону стопку бумаги и откинула пуховое одеяло, под которым лежала в белоснежных спортивных тапочках.
— Хорошо, что вы прибыли сюда. Я знаю, как тяжело это вам далось…
Она свесила свои ножки с края кровати. На Герлинде был розовый спортивный костюм, в котором могли свободно поместиться две такие старушки.
— …ведь именно здесь, на «Султане», ваша жена и сын…
— Извините, пожалуйста, что прерываю, — перебил ее Мартин. У него не было ни времени, ни сил на любезности. Даже присутствие дворецкого было ему безразлично. — По телефону вы сказали, что у вас есть доказательства того, что моя жена не добровольно покончила с собой, прыгнув за борт.
Герлинда кивнула, нисколько не рассердившись, что он ее прервал, опираясь на кресло-каталку, встала и рывком открыла ящик ночного столика.
— Не только этого, мой дорогой. Не только этого. — Она с заговорщицким видом посмотрела на него, а затем добавила: — Возможно, я даже обнаружила доказательство того, что ваша семья еще жива.
С этими словами она подала Мартину маленького замызганного плюшевого медвежонка, который первоначально был белым и мех которого теперь приобрел цвет грязного песка.