— Да, я свечусь от счастья. Разве не видите, как я улыбаюсь, — огрызнулась не сдержавшись.
Хальдаг подхватил меня под локоток (к счастью, не как я Польку, иначе бы от моего локотка ничего не осталось) и повел вниз по широкой лестнице, выложенной бледно-розовым мрамором с кремовыми разводами.
— Возвращаясь к тому, что ты меня не слушаешься. Я ведь сказал, что вейр и сам поправится. Медленнее, но поправится. Но ты не успокоилась и сегодня неплохо развлекла придворных.
— Ну извините, что из-за меня ваше всемогущество лишили баллов!
Де Горт резко остановился и развернул меня к себе, тоже резко, поставив перед собой, как куклу.
— К шертам баллы, Филиппа! Ты ведешь себя неосмотрительно и можешь себе навредить.
— А сами-то! Или вам напомнить о том, как явились в королевскую спальню в ночь аморалии?
Меня наградили мрачным прищуром и отчеканили:
— Я не рискую без веской причины. Тебя нужно было спасти, Морока — нет. Вот к чему приводит твоя строптивость и попытки быть независимой.
Высказав все, что хотел сказать, хальдаг сбежал по ступеням на первый этаж. Мне тоже очень хотелось сбежать, не по ступеням, а в принципе. Но вместо этого пришлось шлепать за этим нравоучителем и целый час трястись с ним в карете, ощущая на себе тяжелый, пробирающий до самых костей взгляд герцога.
Остаток дня прошел откровенно паршиво. Точнее мне было откровенно паршиво, и даже вечер в библиотеке в поисках новой информации об иномирянах не улучшил настроения.
Ну и как мне теперь быть без Вертальда?
В общем, спать я ложилась злая на весь белый свет. Думала, долго не усну, но, как ни странно, быстро провалилась в тревожный сон. Из которого меня самым наглым образом забрали.
Встрепенулась, почувствовав скользящее прикосновение от шеи к груди, а затем жадно сжимающиеся на ней пальцы, и сонную хмарь в голове прогнал прокуренный голос непрошеного гостя:
— Я вернулся, моя конфетка!
Господи, да за что мне все это?!
— Скучала по мне? — мягким, текучим движением забираясь на кровать, хрипло прошептал чужой любовник.
Благо тьма в комнате стояла такая же, как и в прошлую нашу встречу, поэтому едва ли жеребчик мог разглядеть мое лицо. Ну, то есть совсем не мог. Но спокойнее я себя от этого не чувствовала. Тем более это животное парнокопытное продолжало распускать руки и активно меня щупать.
— Мм… а ты как будто округлилась. Грудь сочнее стала… Поправилась, моя сладенькая?
За «поправилась» ему сам бог велел двинуть ногой. Так я и сделала, потому что этот любитель глюкозы, если честно, имел все шансы довести меня до состояния монстра.