Здесь было все, что должно быть в нормальной современной тюрьме: стол, кровать, стул, вода, умывальник, вместо решетки — бронестекло, санузел с маленькой душевой кабиной тоже присутствовал. Здесь было самое главное, что есть в каждой тюрьме: полное ограничение свободы человека.
В тюрьме был постоялец, кто он — Роман не имел никакого представления, но вопросов задавать не стал, если хозяин не рассказывает, следовательно, не хочет, или не считает необходимым. Расскажет тогда, когда посчитает нужным, его ведь сюда не на экскурсию привели, следовательно, не стоит суетиться. Человек был в серой робе, выглядел не то чтобы подавленным, а бесконечно уставшим и каким-то бесцветным, его лицо заросло бородой, сделав его отчасти похожим на Саддама Хусейна, когда того нашли американские солдаты. По лицу из-за землистого оттенка кожи нельзя было сказать о национальной принадлежности заключенного, единственное, что мог сказать Роман, что этот человек не был африканцем. Газарян отметил четыре камеры наблюдения, систему вентиляции, противопожарную систему. "Интересно, как сюда попадает еда?" — почему-то возник вопрос, он видел, что изможденным от голода человека в сером назвать было нельзя, тот был достаточно неплох физически, а вот психологически вряд ли: об этом говорили ощущения отчаяния и боли, которые читались в его глазах.
— Как вы понимаете, Роман, у меня есть свои тайны. Много тайн. И эти тайны должны хорошо охраняться. Кто этот человек вас должно интересовать меньше всего. Вы должны знать схему охраны, возможности усиления и как реагировать на непредвиденные ситуации. Это понятно?
— Так точно. — Роман ответил по-военному, сам не зная почему.
— Прекрасно. Я привел вас сюда, Роман для того, чтобы объяснить, почему вы вынуждены были убрать вашего предшественника. Он работал на меня пять лет, и у меня не было к нему никаких претензий. Дважды он спасал мне жизнь, он был для меня больше, чем просто охранник или шеф безопасности, он был моим другом. Но его последние ошибки поставили под угрозу Организацию, а это уже неприемлемо.
— Что же он сделал, Арсений Ростиславович? — не выдержал нагнетая таинственности Роман.
— Точнее, чего он не сделал, намного точнее. Он не нашел человека, всего одного человека. Не профессионала. В этом городе я не могу найти одного единственного человека. Бред!
В голосе Погожина прорезались нотки крайнего раздражения.
— И его поиски станут моей задачей номер один?
— Вы хорошо соображаете, Роман. Мне это положительно нравится, на этом накопителе вся информация про нужный мне объект. Информации много, мне нужны ваши соображения и предложения. На все про все у вас шесть часов, больше дать не могу. И от остальных обязанностей эта задача вас не освобождает. Тем не менее, в эти шесть часов вы можете сосредоточиться на разработке мероприятий по поиску этого… Ясно?