Лебволь и Юрген степенно поклонились и вышли из кабинета. Нушке повел их осматривать лабораторию и знакомить с ее сотрудниками. Лебволь впервые был внутри фабрики смерти и потому с особым пристрастием вглядывался в оборудование для массового производства бактерий, запоминал расположение помещений и что в них находится.
Старший ассистент, понимая, что от будущего зятя своего начальника и нового научного сотрудника, который теперь уже не выйдет из стен лаборатории до окончания работ, скрывать секреты нет необходимости, постарался блеснуть своей осведомленностью и показать во всей красе хорошо налаженный процесс работы, широту и размах исследований. Он водил своих гостей из комнаты в комнату, рассказывая об их предназначении, знакомил с сотрудниками, в большинстве своем докторами наук, крупными учеными. Особо Нушке восторгался культивированием болезнетворных бактерий по методу доктора Штайница. Питательную среду для выращивания бактерий варили в котлах, затем наливали в культиваторы системы Штайница, помещали в автоклавы и нагревали под высоким давлением. По готовности питательная среда подвергалась охлаждению в холодильниках, и на ней производился «посев» бактерий. Дозревали они в инкубаторах при высокой постоянной температуре и определенной влажности. «Урожай» снимали особым приспособлением, тоже разработанным доктором Штайницем, и помещали в стеклянную посуду. Выращенные таким образом бактерии испытывались сотрудниками на инфекционность, патогенность и вирулентность, после чего шли на специальную обработку в качестве будущего оружия.
— Бактерии — ужасные капризули! — усмехнулся Нушке. — Почти каждая из них требует своей любимой питательной среды, температуры, влажности, давления. Если японцы потчуют своих питомцев лишь мясным бульоном, пептоном или агар-агаром, то у наших персональное меню. Например, возбудитель болезни Вейля обожает хориоалантоис эмбриона цыпленка, бацилла сапа любит глицерин, а бацилла туляремии в восторге от глюкозного агара крови.
Не менее восторженно Нушке говорил о массовом размножении насекомых — переносчиков инфекций, осуществляемом по его, доктора Нушке, методу. Пальму первенства он отдавал блохам. Они размножались в больших цинковых банках на крысах, предварительно зараженных чумой.
— Достаточно одну такую крысу выпустить в город, и дело будет сделано, — показал Нушке на банку.
Юргена болезненно передернуло от одной только мысли возможного прикосновения к телу мерзкого, почти невидимого глазом насекомого, напившегося крови чумной крысы и передающего болезнь человеку. Немного успокоился он, оказавшись в лазарете, куда ассистент привел их для показа условий, созданных подопытным особям. Здесь идеальная чистота, ряды коек с белоснежным бельем, на столах книги, журналы, газеты, шахматы, шашки, домино, карты. Но никто из пациентов не читает и не играет. Люди, сознавая свою судьбу смертников, молча, насупившись, сидят на койках, совершенно не обращая внимания на появившихся немцев.