А Эрна благодарно обвила руками шею старика и осторожно поцеловала его в щеку. Она не могла, да и не хотела, разбираться в столь тонких оттенках поведения окружающих ее людей. Это ее помолвка, это преддверие ее новой жизни, и счастью Эрны не было предела. Ее радости хватило бы и на тихо стоящую в стороне рядом с Лаутербахом Регину, самого грустного человека на торжестве. Лучшая подруга Эрны надела темное, почти черное платье, и, если бы не белый кружевной воротничок, можно было бы подумать, что Регина совершает весьма печальную обязанность.
Гости пили шампанское, громко желали счастья и согласия молодым, тихо обсуждали туалет невесты и строгий, хорошо сшитый костюм жениха.
— Какая чудесная пара! — баронесса, закатив глаза, печально вздохнула, вспоминая собственную юность. — Не правда ли, дорогой Рюдель? — обернулась она к рядом стоящему командиру строительной бригады.
— О, да, конечно! Вы совершенно правы, — поспешил с ответом Рюдель.
Баронесса притянула его за рукав френча, игриво погрозила пальчиком.
— Признайтесь, и вы бы не прочь иметь такую молодую жену. А? Любой из вас… Особенно доктор Штайниц. Его старушка, — она презрительно взглянула на чрезмерно полную фрау Эльзу, — скоро задохнется…
— Помилуйте, баронесса! — Рюдель сделал нетерпеливый жест.
— Все вы, мужчины, такие, — отмахнулась баронесса. Она направилась к Штайницу. — Милый Штайниц, почему вы так грустны? Радоваться надо, радоваться! И фрейлейн Регина тоже что-то грустна… А почему бы вам не развеселить ее?
Штайниц досадливо поморщился, почти грубо схватил руку баронессы и поцеловал, едва коснувшись губами.
— Ваш зять — милый мальчик! — пропела баронесса. — Эрна будет счастлива с ним. Меня никогда не обманывает интуиция…
Никто из присутствующих не знал, что в действительности творилось в душе счастливого жениха. Для всех это была настоящая помолвка, а для Лебволя — конец затянувшейся миссии. Завтра он навсегда покинет Вальтхоф и вновь станет самим собой — Алексеем Сафроновым. Ибо завтра бактериологический центр будет взорван.
Лебволь остановился на понедельнике потому, что в этот день доктор Штайниц намеревался провести в своей главной операционной заключительные опыты над военнопленными. Лебволю было известно о проведенных на полигоне испытаниях бактериологического оружия ближнего боя. Эксперимент, по словам Нушке, превзошел все ожидания. Для устранения незначительных погрешностей потребуется недели две-три, после чего чудо-оружие будет готово к действию. Видимо, Штайниц последним опытом и хотел ликвидировать эти «погрешности», а потом уже обо всем доложить в Берлин.