— О, барон! Благодарю за зажигалку, но не забудьте в следующий раз ее заправить, — громко проговорила она.
Обескураженный Дост взял зажигалку, вопросительно глядя на Одиль. Она прикрыла глаза — значит, все в порядке. Под презрительными взглядами англичан — разве порядочные женщины так кричат в обществе? — Одиль надела пальто, поданное супругом, и покинула посольство.
Своей новой любовницей Фриц Дост был весьма доволен. Он давно заметил ее внимание к своей особе. Романчик развивался легко и непринужденно. Как выяснилось, представление Доста о природном легкомыслии француженок оказалось в целом правильным. В то же время Одиль оказалась не только веселой подружкой, но и сообразительным, дельным помощником. Деловая активность Одиль, пожалуй, возросла после ее поездки в Париж, ездила домой навестить тетушку. Невероятно, в Париже Одиль смогла выяснить, что Иден хранит ценные бумаги в бюваре, который держит на рабочем столе. Бювар этот подарил Идену австрийский посол. У Франкенштейна было два таких бювара, так что второй и сейчас находится у него. А самое главное, после поездки в Париж Одиль нашла человека в Форин офис, который имеет доступ в апартаменты Идена. Он готов помочь им за большие деньги. Так постепенно у Доста и Одиль сложился план похищения. Признали целесообразным подменить бювар Идена копией. Потом Дост проникнет в министерство, и тот человек передаст ему бювар со всеми бумагами.
Вчера Одиль сказала: «Я сумею попасть в кабинет Франкенштейна и сфотографирую бювар, так что давай свою зажигалку. Но уже твоя забота, господин барон, сделать копию. В конце концов бювар с меморандумом нужен вам…»
Дост заметил, что с каждым днем инициатива все больше переходит к Одиль. Почему она так старается? — поражался он. Неужели он настолько покорил ее сердце? При первом удобном случае он прямо спросил об этом.
— Это выгодно Франции, — без обиняков, с обезоруживающей откровенностью ответила она. — Если немцы будут знать правду о том, что о них думают англичане, они не сунутся во Францию. Потому что ваш Гитлер… — и тут с хорошеньких, ярко накрашенных губок Одиль полетели такие выражения, которые Дост последний раз слышал на берлинских окраинах от прачек, отстирывающих солдатское белье. У него вытянулась физиономия. Одиль это сразу заметила и вдруг улыбнулась, потрепала Фрица по рыжей голове. — Не дуйся, дорогой! Все будет о'кей! Ты получишь повышение. Видишь, я стараюсь не только для Франции. Ты получишь новый чин, человек из Форин офис — деньги. Одной лишь мне не надо ничего… Кроме твоей любви, дорогой…